– Даже не знаю, как вас благодарить. – Девушка вдруг затараторила, словно ее прорвало: – И огород копать буду, и за птицей ухаживать, и стирать, и штопать…
– Ну-ну, – мрачно отозвался из угла Анисим. – Давай, давай, приживалка. Только надолго не рассчитывай. Не дай бог кто-то капнет, что у нас жиличка появилась. Что прикажешь делать? В петлю за тебя лезть? Так что, голубушка, живи, да честь знай. Самое большее – через неделю чтобы тебя здесь не было.
Аксинья махнула рукой:
– Не слушай его. Федорчуки тебя не выдадут. А заявится кто другой – спрячем. Работой займешься, когда стемнеет. Наденешь мою одежу – никто не признает в тебе беглянку.
Маркова еще раз поблагодарила добрую женщину, упала на жесткий лежак, прикрытый соломой и какими-то рваными тряпками, завернулась в прохудившееся одеяло с некогда красными цветочками и в ту же минуту уже видела сны. Ей снилась Москва, такая же красивая, чистая, с коренными жителями и приезжими, которые вечно как муравьи суетились, бежали по своим делам. Приехав из глубинки, Маркова замечала, как много здесь народу, так много, что, если бы всех распределили по деревням, населенных пунктов набралось бы более ста. Да только зачем это делать, если жизнь москвичей значительно отличалась от деревенской. Отличалась всем, даже мелочами. На улицах, рано утром вымытых поливальной машиной, постоянно толпился народ, в магазинах было достаточно товаров. Все приобретали продукты свободно и без карточек. Живя в столице, Маркова никогда не думала, что будет есть на завтрак, обед или ужин. Достаточно и хлеба с колбасой, розовой, лоснящейся, необыкновенно пахнувшей и тающей во рту. А что касалось одежды… Это в деревне все носили темные застиранные и заштопанные юбки и кофты, бережно хранимые и передаваемые по наследству. Московская молодежь, одетая в модные костюмы и платья, выглядела очень красиво. Летом большинство девушек предпочитало белые блузки, а юноши – белые или голубые спортивные майки, а также рубашки на пуговицах с вышитыми воротниками. Столица не знала, что такое безграмотность. Коренные жители смеялись над деревенскими, читавшими по слогам. Рассказ Марковой о единственном грамотном человеке – учительнице воспринимался как анекдот. Этим баловням судьбы было не понять, что не в каждой деревне и школы-то были, где уж говорить о спортивных секциях! А в Москве спортивная жизнь кипела. Работали водные станции и стадионы, люди плавали, играли в футбол и бегали кроссы. Особенно оживленными спортивные объекты были в воскресенье. Таня с Людой, кроме походов в кино, увлеклись легкой атлетикой и посещали секцию возле общежития. Тренер Иван Иванович, грузный, с красным одутловатым лицом, предрекал Марковой большое будущее, однако его пророчеству так и не суждено было сбыться. Татьяна не заметила, как стала всхлипывать во сне, и Аксинья, простоволосая, в серой ночной рубашке (точно такую же когда-то носила ее мама), подошла и попыталась успокоить гостью:
– Ну что ты, дорогая! Кошмар приснился, да? Все хорошо. Ох, война, война проклятая, что ты наделала…
Она еще что-то говорила, но Таня опять провалилась в сон, на этот раз не расцвеченный, а черный, как небо в ненастную ночь, и проспала до раннего утра.
Глава 23
Новоозерск, наши дни
Новоозерск, поселок городского типа, меньше, чем Лесогорск, оказался зажатым озерами со всех сторон. Озера были красивые, с голубоватой водой, по которой как нарисованные, скользили рыбацкие лодки. Берега водоемов густо заросли камышом, скрывавшим выводки диких уток. Сам Новоозерск казался тихим, будто вымершим, и редкие машины едва оживляли его узкие зеленые улочки. Ища гостиницу, Рубанов отметил, что иномарок здесь было на удивление мало, зато отечественный автопром красовался в каждом закоулке. Какие только машины не проносились мимо! И старые «копейки», и новые «Лады» разных моделей… Изредка попадались «Москвичи», на капотах которых коррозия давно начала свою разрушительную работу. Видимо, на покраску у хозяев не было денег, и они радовались уже тому, что машина служила им средством передвижения. Гостиница (ее посоветовала Рубанову сидевшая рядом в автобусе женщина) с помпезным названием «Парадиз» находилась на берегу озера, и из любого ее номера открывался потрясающий вид и на само озеро, и на лес, черневший вдалеке, и на невысокие горы. Администратор, стройная блондинка лет тридцати восьми, приветливо улыбнулась журналисту и заметила, что номер остался всего один – двухместный на втором этаже. Рубанов скорчил недовольную гримасу. Он любил одиночество, когда нужно было подумать, поразмышлять. Если подселят говорливого соседа, пиши пропало. Нет, статья, конечно, будет написана, но хотелось бы начать ее уже здесь… Виталий улыбнулся администратору и протянул ей палочку-выручалочку (так он называл деньги):
– А если я заплачу за весь номер? – Он заискивающе смотрел на женщину. – Даже больше, чем нужно. Только, пожалуйста, не надо никого подселять.
Ее широкая ладонь с длинными пальцами будто слизала купюру со стола.
– Тогда еще две тысячи. – Блондинка сказала это таким тоном, будто делала одолжение. Виталий с готовностью протянул ей голубую бумажку:
– Нет вопросов.
Она подвинула к нему ключ с брелоком в виде бочонка, с выжженным номером. Рубанов немного повертел его перед ее глазами.
– Скажите, у вас действительно погиб чиновник?
Блондинка закивала, явно выражая желание продолжить разговор:
– Да, наш глава администрации, неделю назад. Несчастный случай.
– Автокатастрофа? – с сомнением предположил журналист, думая, что, если ныне покойный ехал по улицам городка и куда-нибудь врезался, он был либо пьяный, либо под наркотой. Впрочем, как говорится, о мертвых… Администратор поспешила разубедить его:
– Нет, Сергей Тарасович Островский погиб совершенно нелепо. За большим озером у него загородный дом. Он давно хотел сделать жене сюрприз ко дню рождения – вскопать грядку и посадить ее любимые цветы. Начал копать – и наткнулся на снаряд времен Великой Отечественной. Взрыв практически разнес его в клочья. Хорошо, что в тот день Чистяков поехал один – без жены и дочери. Страшно себе представить, сколько могло быть трупов.
Ее глаза, серые, с коричневыми крапинками, расширились от ужаса. Виталий поежился. Действительно, нелепая смерть. К сожалению, не такая уж редкая, как хотелось бы. Во всей России люди постоянно находили «эхо» войны, и не только в дремучих лесах, но и во дворах жилых домов, и на дачных участках. Счастье, если они сразу замечали страшную находку и вызывали МЧС. Главе Новоозерска не повезло. Вероятно, он с силой вонзил лопату в землю и ударил ею по снаряду… Взрыв, должно быть, был слышен даже на краю города.
– Печально. – Рубанов почесал затылок. – Скажите, есть ли где-нибудь поблизости приличное кафе?
Она подмигнула:
– При нашей гостинице. На выходе вы увидите несколько столиков под тентами. Выберите место, к вам подойдет официант. Должна признаться, здесь потрясающе вкусно готовят. В меню все время свежая рыба.
