– Как же это ему удалось? – прошептала Таня. Сергей подмигнул болотным глазом.
– А вот и удалось, потому что добрая половина населения – ссыльные по политическим мотивам. Да и во второй половине имелись преданные нам люди. Ты вот каких кровей будешь?
Маркова пожала плечами:
– Как и все – рабоче-крестьянских.
Сергей снова сплюнул, не скрывая презрения к ее словам:
– Дура будешь, если быдляцким происхождением гордишься. Знаешь о нем – и помалкивай в тряпочку.
– Почему? – удивилась Маркова. Много лет ей внушали, что ее происхождение – самое нужное стране, и она гордилась тем, что родилась в простой крестьянской семье. Лишь в этой непонятной пока республике о нем советовали молчать.
– Земли наши когда-то входили в состав Комарицкой волости и принадлежали семье самого императора, а в поселке Локоть находилось имение князя Михаила Александровича. Он, промежду прочим, к своим крестьянам хорошо относился. Говорят, крепостное право здесь задолго до указа отменили и трудности пореформенные жителей не коснулись. Посему жили здесь люди спокойно и размеренно, хлеб выращивали, скотину, о голоде не знали, пока советская власть не пришла. Комиссары проклятые в кожаных куртках сочли, что тут банды кулаков осели, ну и раскулачили несчастных. Как раскулачивали народ, тебе ведомо?
Таня покачала головой. Она родилась при советской власти и не особо вникала в воспоминания матери о том, как семью богатеев Никольских отправили в Сибирь, отобрав земли и отдав бедноте. Тогда замечания родных и соседей казались справедливыми. Почему одним с рождения достается много, другим – ничего? Почему один должен работать на другого только потому, что другой получил все от своих предков, сам не приложив никаких усилий? Однако человек, сидевший рядом с ней, считал по-другому, и его рассуждения тоже казались правильными.
– Думаешь, эти так называемые кулаки не гнули спину, чтобы у них хлеба родилось больше? Так же, как и беднота, вставали с петухами, землю пахали, коров доили, птицу кормили… И самогоном глаза не заливали, как голь перекатная. Ибо пьяница – какой хозяин? А нищета, то есть быдло, только и думала, как напиться после работы да на сеновал завалиться. Если порассуждать, кто больше всех бедствовал? Тот, кто работать не хотел. Когда советская власть пришла, не лень и пагубные привычки оказались виноватыми в их бедах, а соседи побогаче. Вот и отняли все у тех, кто земельку свою руками перетирал, кто телят согревал в своей постели, чтобы не померли… Справедливо это, а?
Таня покачала головой:
– Несправедливо.
– То-то, – удовлетворенно хмыкнул Сергей. – Хорошо, что уразумела. Легче будет разговаривать с обер-бургомистром. Как ты думаешь, довольны были люди, когда их согнали с насиженных мест, а кого из родственников и постреляли ни за что ни про что?
– Недовольны, – механически отозвалась Татьяна.
– Вот поэтому многие с началом войны сюда возвернулись, – радостно сообщил Сергей. – Прикинули, что конец советской власти близок, и принялись думать, во сколько обойдется им восстановление прежних земель.
– Почему же они уверились в победе немцев? – спросила Маркова и сама испугалась прямо заданного вопроса. Наверное, здесь живут те, кто ни на йоту не сомневается в торжестве гитлеровцев. Она зажмурила глаза, ожидая, что Сергей ее ударит, но мужчина только рассмеялся в ответ.
– Да потому что у Германии всего впятеро больше, – с гордостью проговорил он. – Не одолеть Советам такой махины, поверь мне. Падут они, как скот от чумы. Вот увидишь. Умные люди давно это поняли и решили немцев встретить как подобает. Как-никак – избавители, спасители наши. В общем, недельки за две до прихода в Локоть танковой дивизии собрались граждане, имевшие в поселке вес, и избрали губернатором Константина Павловича, а его заместителем – Бронислава Каминского. Он до войны технологом на спиртовом заводе работал. Ну и головы, скажу я тебе. В короткое время мощное государство создали там, где его никогда не было. Про грабежи и убийства я тебе уже рассказывал… В общем, возвращаюсь к тому, с чего начал. Начальство сразу создало отряд милиции – целых сто человек. Они быстро навели порядок: кого надо повесили… Кого надо – устрашили. В общем, тихо здесь стало. Когда сюда вошла вторая танковая дивизия под командованием господина Гудериана, немцы были поражены. Такой порядок на территории они видели впервые! Ну и дал Гудериан Воскобойнику, как говорится, зеленую улицу и пожаловал высокое звание – обер-бургомистр. Потом и господин Шмидт, который сменил Гудериана, благоволил к нам. Обо всем тут же доложили рейхсфюреру СС Гиммлеру. Ну, разумеется, он только порадовался. Оказывается, рейхсфюрер давно мечтал создать на территории СССР государство, которым бы управляли русские люди, свои то бишь, ну, чтобы все увидели, как хорошо можно жить при немцах и без коммунистов.
Он рассказывал дальше, а Таня слушала с удивлением. В отличие от других оккупированных земель, здесь текла своя жизнь, спокойная, сытая, в общем, такая, о которой она мечтала. По манифесту Воскобойника крестьяне получили землю в безвозмездное пользование и трудились на ней с удовольствием. Кроме того, открылись школы, столовые, некоторые предприятия, выходила газета. Существовала своя так называемая защитная сила – русская освободительная армия. Люди получали реальные деньги, и Сергей порадовал Татьяну обещанием, что в случае преданной службы она тоже встанет на довольствие.
– Комнатку получишь, – разглагольствовал он, – какая-никакая, а своя. Оденут тебя как куклу. Пойдешь на разговор к Каминскому – на любую работу соглашайся. Пока можно и полы в столовой помыть, потом что получше подыщем.
Маркова только кивала в ответ. Что говорить, она готова была мыть полы, стелить немцам красную дорожку, лишь бы ее больше не гнали на фронт или на мороз.
– Вообще немцев тут немного, – продолжал рыжий. – Доверяют они нам. С самого начала образования Локотии Воскобойнику так и сказали: мол, вмешиваться не станем, если все в порядке будет, то есть продовольствием нас обеспечите, партизан уничтожите, налоги исправно будете собирать и грузам нашим безопасное передвижение по вашей территории обещаете, за это нас почти не увидите, а консультации и помощь – завсегда пожалуйста. – Он крякнул и встал, с вожделением поглядев на обнажившееся плечо девушки. – Ладно, хватит разглагольствовать, пора к Каминскому на поклон. Он небось уже дознался, что новая душа у нас появилась. Давай одевайся скорее. Сам тебя представлю. Особо не бойся, он не кусается. Только врать не вздумай – обер-бургомистр по глазам читает.
– Обер-бургомистр? – удивилась Таня, натягивая платье, принесенное Сергеем. – Ты же говорил, это звание дали Воскобойнику. Что, его разжаловали?
– Как не так – разжаловали, – усмехнулся рыжий. – Да такого организатора немцам нужно было еще поискать. Они видели, какой Костя здесь порядок навел, милицию разрешили увеличить до двухсот человек. Да только не спасло это бедолагу – убили его.
