– Да не за что, – усмехнулся старик и посмотрел на небо, которое заволакивали черные тучи. – Дождик скоро пойдет. Не люблю, когда летом дожди… Да тут ничего не попишешь – сам такой край дождливый выбрал. Зато красота какая… Ты сам-то из каких мест?
– Архангельский, – отозвался Виталий. – В принципе, недалеко от вас.
– Да. – Захарыч пошел к калитке, чтобы проводить гостя. – Статья-то про моего дружка получится?
– Теперь уж точно. – Журналист опасался взглянуть ему в глаза. Разумеется, ни о какой статье не могло быть и речи.
– Ну и отлично. – В голосе старика не слышалось радости. Наверное, он не поверил Виталию. – Обещай еще как-нибудь заглянуть.
– Обещаю, – произнес Рубанов фальшиво и поспешил скрыться за калиткой. Утоптанная дорожка вывела его в небольшой парк. Небо нахмурилось до предела, грозя разразиться не дождиком, а ливнем, но пока на глянцевую листву не упала ни одна капля. Виталий сел под раскидистой елью с длинным тонким стволом и задумался. Произнесенное Пахомовым слово «дежавю» стало понятным. Пятнадцать лет назад он приехал сюда навестить друга и в магазине случайно увидел мальчика, на кого-то очень похожего. Почему-то эта встреча оставила неизгладимый след, стала незабываемой, и вот через много лет он снова возвратился сюда, чтобы отыскать подростка. Возникал вопрос: почему ему было так надо его найти? Кто этот ребенок? Что сказал Василию ныне покойный Островский при встрече? Рубанов закрыл глаза и откинулся на холодную спинку скамейки. Головоломка начала неожиданно складываться. Да-да, именно неожиданно, потому что такого поворота событий он не предвидел. Мальчишкой, который заинтересовал бы Пахомова, мог быть тот самый малолетний негодяй с фотографии в медальоне, Сережка Потапов, который бесследно исчез из Локотии незадолго до прихода советских войск. Разумеется, пятнадцать лет назад Пахомов никак не мог встретить именно его: Потапов к тому времени, если остался в живых, был уже пожилым человеком. Вероятно, старик решил, что это его родственник и что он напал на след предателя. Пятнадцать лет эта мысль не давала ему покоя, и вот, осмелившись оставить больную жену, он снарядился в дорогу. Не найдя помощи у своего приятеля Захарыча – ибо как тот мог помочь, – Василий Петрович обратился к главе администрации. Виталий похолодел, почувствовав, как задрожали пальцы. Вероятнее всего, Островский догадался, о ком может идти речь, – иначе как объяснить два убийства? В том, что Пахомова и Островского убили, Рубанов уже не сомневался. И медальон, который он не обнаружил в доме старика, не перепрятали – он был украден. Украден убийцей. Журналист внезапно вскочил со скамейки, будто долгожданная дождевая капля, упавшая ему на лоб, обожгла его, как кипяток. Нужно немедленно бежать в отделение полиции и рассказать следователю свою версию. Иначе палач из прошлого, продолживший убивать и в настоящем, останется без наказания. Сотни жертв, замученных благодаря его доносам, никогда не простят этого Виталию.
– Где отделение полиции? – спросил он у молодой женщины, катившей впереди себя коляску с ребенком.
Глава 26
Локотия, 1942-й
Сергей без стука зашел в комнату подруги и аккуратно положил в угол старый чемодан.
– Тут все твои вещи, – пояснил он, – чемодан мой, дарю. Ну, рассказывай, как ты тут устроилась?
Татьяна, словно сытая кошка, перевернулась на кровати:
– Прекрасно.
– Вижу. – Сергей сел рядом и запустил пятерню в ее волосы. – Ты даже похорошела, хотя прошло всего ничего.
Он провел рукой по ее спине:
– Сейчас пойдем одежу тебе купим, только зарплату твою получим. Каминский приказал одеть тебя, накормить и вообще устроить культурно-увеселительную программу.
Таня села на кровати:
– Культурно-увеселительную? Это как понимать?
– Вечером у нас начинается культурная жизнь, – усмехнулся рыжий. – В ресторан при сельском клубе с тобой сходим, поешь нормально. Интересно, чем ты питалась, когда по лесу бегала?
Она отвела глаза:
– Лучше тебе не знать. Дубовую кору никогда не грыз? Не пил из нее чай? – Девушка скривилась, как от съеденной кислятины. – Тогда зачем тебе рассказывать?
Он поморщился:
– Гадость-то какая. И правда, судьба миловала. Впрочем, ты быстрее одевайся. Я думал, вмиг себя в порядок приведешь. Все ж за бабским тряпьем идем.
– Хорошо сказал. – Таня надела тулуп и повязала пуховый платок. – Я готова идти.
Он шутливо подставил ей локоть, и она просунула в него руку.
– Веди быстрее.
Они снова вышли в морозный зимний день, и Маркова, прислушиваясь к скрипу снега, который уже не казался ей ужасным, а, наоборот, веселил, навевая воспоминания о новогодних праздниках, которые пролетели мимо нее, как ветер, рассматривала людей, проходивших мимо. Все они казались веселыми и довольными жизнью. Еще бы! Они живут будто на островке, огороженном от остальной страны, где лилась кровь и грохотали взрывы. Им повезло с самого начала, ей повезло чуть позже – и что с того? Лучше поздно, чем никогда. Татьяна еще крепче уцепилась за руку мужчины, который сначала отвел ее в контору, где кассир без всяких предисловий выдал тридцать марок, а потом радостная отправилась с ним дальше.
– Вот и пришли. – Сергей толкнул дверь деревянного домика, даже отдаленно не напоминавшего магазин, и, зайдя внутрь, Маркова ахнула. Магазин был забит разной одеждой. На плечиках висели кофты, свитера, платья, брюки, пальто. Продавщица, женщина средних лет с каштановыми волосами, уложенными в высокую прическу, доброжелательно взглянула на вошедших:
– Сережа, это новенькая? Я уже слышала о ней. – Она сняла с вешалки два ярких платья. – Смотрите, какая красота. Кажется, они вам подойдут.
Таня схватила обновку и побежала в примерочную. Когда она вышла в красном приталенном платье, у Сергея перехватило дыхание:
– Да ты красавица, Танька!
– Правда? – Маркова покрутилась перед зеркалом, еще раз подумав о неожиданном везении в своей жизни. Красное платье оттеняло русые волосы.
– Второе мерить будешь? – поинтересовалась продавщица. Таня, прижимая к себе обновку, замотала головой:
– Нет, так берем. И эту кофточку тоже.
Женщина старательно упаковала покупки и приветливо улыбнулась.
– Я почему-то уверена, что вы придете еще.
– Можешь не сомневаться, тетя Клава. – Сергей продемонстрировал десны с остатками зубов, растущих вкривь и вкось. – Эта девушка создана для того, чтобы выглядеть королевой.
– Мне хочется примерить все прямо сейчас. – Татьяна подхватила сверток. – Я к себе.
– Я с тобой. – Сергей плотоядно улыбнулся, и Таня поняла, что тот момент, который назревал с самого утра, отложить не получится. Пока она не укрепилась в этой деревне, каждый может ее изнасиловать. Рыжий первый со своими дружками-полицаями нашел ее и привел сюда. Значит, по его понятиям, он имеет на нее полное право. Пока имеет. Таня кивнула не очень охотно:
