– Даже меня? – удивилась Таня. – Бронислав часто говорил, что я незаменимый работник.
– В Белоруссии найдутся свои работники, которые, чтобы остаться в живых, с радостью возьмутся косить из пулемета, – с презрением заметил Сергей.
Она махнула рукой:
– Что ты предлагаешь? Я чувствую, ты неспроста мне это рассказываешь.
Он опустился перед ней на колени.
– Запала ты мне в душу, Таня, с самого первого дня, вернее ночи, когда увидел я тебя бредущей по зимнему лесу, несчастную, озябшую, голодную. И ничто любовь мою не вытравило. Знаю, что меня не любишь, знаю, что жестокая, что по трупам пройдешь, если понадобится, а чувство вырвать не могу. Потому спасение тебе предлагаю. Давай сбежим завтра. Немцы и Каминский нас не хватятся, искать не станут. – Он погладил ее руку с длинными пальцами. – Только рады будут.
– Куда бежать-то, если Советы близко? – произнесла девушка задумчиво. Он приник к ее уху и зашептал, обдавая гнилым запахом нездоровых десен:
– Через Белоруссию на Западную Украину. Там есть такие же борцы против Советов, как и мы. Нас приютят.
Она пожала плечами:
– Приютят ли? Почему ты так уверен?
– Мне рассказывали знающие люди. – Рыжий обнял ее. – Умоляю, Таня, бежим, пока не поздно.
Она повернулась к нему и пристально посмотрела на любовника серыми глазами:
– Не знаю, Сережа, честное слово, не знаю, как поступить. Не лучше ли уж с немцами остаться, а потом напроситься в Белоруссию… От нее до Германии не так далеко. Может, спасемся.
Мужчина чуть не заплакал от бессилия объяснить ей, что было у него на душе:
– Знаешь, сколько случаев, когда фрицы драпали, а своих верных псов оставляли на съедение партизанам или бойцам Советской Армии? – жалостливо спросил он. – Не знаешь. Да и откуда тебе! А я везде слухи собираю, потому как своя судьба всегда беспокоит. Видишь ли, не только русские считают нас предателями. Для фрицев мы такой же ненадежный народ. О Германии и мечтать не смей – никто нас туда не возьмет. Очень сомневаюсь, что и Каминскому удастся бежать на родину своей матери. Верные люди сказывали: в соседних районах, которые уже под Советами, фрицы полицаев из своих машин прикладами выталкивали, иных для острастки пристреливали. В общем, оставляли на растерзание местным жителям – ибо куда убежишь-то? К партизанам в лес?
– Ты-то как собираешься бежать? – насмешливо поинтересовалась Татьяна. – Ежели через леса, то напрямик к партизанам.
Рыжий погладил ее плечо.
– Подожди, – продолжал он, – не торопись, выслушай. Это ты по лесам блуждала, потому как не местная. А я тут с рождения, мне все тропки знакомы. Болотами пойдем – ни один партизан не достанет. Не догадаются, что кто-то решится гиблым путем идти. А для меня эти места не страшны. С отцом потаенные узнал. По болотам пройдем, будто посуху. Ну, соглашайся, Татьяна.
Маркова положила пылающее лицо на ладони. Рассуждения Сергея теперь не казались ей нелепыми. Он совершенно прав: немцы не возьмут их с собой. У них нет лишнего транспорта. Получилось бы увезти всех своих, пока не подошли партизаны или Советская Армия!
– Мне надо подумать, Сережа, – сказала она уже ласковее. Мужчина заскрипел зубами:
– Нет времени думать, душенька моя. Разве до утра. Утром надо уже сматываться.
– Вот утром и поговорим. – Татьяна зевнула, показав розовый язычок. – А сейчас иди, Сережа. Устала я сегодня.
– На рассвете к тебе приду. – Рыжий пятился к двери, не отрывая глаз от Тани. Казалось, она осталась самым близким для него человеком и именно от нее зависела его жизнь. – Поверь, дорогая, я смогу тебя спасти.
Когда за ним закрылась дверь, Маркова подошла к зеркалу и пригладила волосы. О том, чтобы бежать через болота вместе с рыжим, не могло быть и речи. Допустим, Сергей знает каждую кочку и они пройдут топкие места. Но его уверенность, что они сумеют дойти до Украины, миновав партизан, ей не передалась. Наоборот, это казалось нереальным. Нужно было искать другой путь спасения. Таня накинула платок и выбежала на улицу. Полная луна освещала пыльную дорогу, делая ее серебристой. Девушка заметила, что ее охранников нигде не было видно, и это показалось ей дурным предзнаменованием. Выходило, что теперь Каминского не заботила ее судьба. Маркова старалась идти по темным местам, избегая шальной пули или удара ножом в спину. Темные ветки деревьев, в темноте казавшиеся лапами сказочного чудовища, колышимые ветром, не хотели прятать девушку-палача от опасности, и она то и дело вздрагивала от любого шороха, скрипа калиток и лая собак. Не разглядев булыжник с острыми краями, посланный ей будто в наказание за все грехи, она больно поранила ногу, но и это ее не остановило. Смахнув кровь листком вишни, так кстати свесившейся к ней через чей-то покосившийся забор, она продолжала путь. Наконец перед ней предстал тот одноэтажный домик с черепичной крышей и новой изгородью, к которому она стремилась. Озираясь по сторонам, Маркова подняла с пыльной земли небольшой плоский камешек и кинула в темное окно. Тотчас, будто по мановению волшебной палочки, кто-то высокий и плечистый подошел к окну, отдернул холщовую занавеску и, светя керосиновой лампой, взглянул на дорогу. Таня сделала знак рукой. Ей ответили. Маркова вздохнула с облегчением. Из черноты сада вынырнул Николай Ивашов и схватил ее за локоть:
– Что ты здесь делаешь? Я же предупреждал, чтобы ты и близко не подходила к дому. Что жена подумает?
– Да плевать мне, – неожиданно грубо отозвалась Таня, ежась от холодной вечерней мглы. – Лучше скажи, Коля, какие слухи ходят среди начальства и что делать мне, бедной девушке, которая работала на вас не покладая рук?
Ее вопрос, казалось, его удивил:
– Почему ты спрашиваешь? Разве тебя уволили или что хуже?
Она усмехнулась, оскалив белые зубы, и этот оскал хищного зверя испугал его:
– Ай, не притворяйся. Мне известно, что Каминскому предлагают создать такую же Локотию в Белоруссии и он спешно пакует вещи, ибо боится партизан и красноармейцев. Немцы, судя по всему, тоже не собираются тут задерживаться. Брать с собой таких, как я, или полицаев никто не планирует. Значит, нас пустят в расход.
Он сорвал веточку, тоненькую, словно былинка, и сунул в рот, стараясь преодолеть волнение. Каждое слово Марковой было правдой. Немцы драпали, а их оставляли на произвол судьбы.
– Что же ты хочешь от меня? – наконец выговорил Николай. Каждое слово давалось ему тяжело, словно преодолевало преграду. – Допустим, ты права. Но что я могу сделать?
– Сегодня Сергей предложил бежать. – Таня прислонилась к его плечу. – В лес, где ему знакома каждая тропинка. Он обещал, что мы без проблем минуем болота, куда не сунутся советские бойцы, выйдем на Белоруссию, потом отправимся в Западную Украину. Там свои партизаны, взгляды которых схожи с нашими. Они пригреют нас на какое-то время. А затем… – Она нервно глотнула. – А затем придется как-то жить дальше. Теперь понимаешь, почему его план меня не устроил?
