Она принялась красочно расписывать все ужасы Вяземского котла, с удовольствием наблюдая за страхом и восхищением в глазах ребят. Что было после – ей тоже не составило труда рассказать. Разумеется, она не называла номера дивизий, иногда подбрасывала слушателям вымышленные фамилии командиров, и ей свято верили. Для всех – учеников, учителей – она была героем. А в словах героев никто не думал сомневаться. Когда прозвенел звонок, возвещая о том, что пора заканчивать, Танька перевела дух.
– На сегодня все, ребята. О войне можно говорить бесконечно, но на сегодня хватит. На следующий год я обязательно приду к вам.
Улыбающаяся Вера Петровна поднесла гостье огромный букет цветов.
– Огромное вам спасибо за мирное небо над головой, – сказала она.
Маркова помахала букетом хлопавшим детям и, попрощавшись, вышла в коридор и мельком взглянула на часы, висевшие на свежевыкрашенной салатовой стене. На сегодня она запланировала много дел. Нужно было забежать на фабрику, хотя бы на десять минут, потом забрать внучку-второклассницу, помочь ей собрать портфель на завтра. Сунув букет под мышку, она привычным движением поправила прическу, на секунду задержавшись у зеркала.
– Как хорошо, что вы еще не ушли. – Вера Петровна обняла ее за плечи. – Миленькая вы наша, тут такое дело… Моя коллега пригласила ветерана, а он заболел. Но она все равно хочет провести Урок мужества. Вы не могли бы подскочить завтра часикам, скажем, к двум? Первым уроком провести не получится, вы уж извините.
– Конечно, я приду, – пообещала Танька. – Дети должны знать, что пришлось вынести их отцам и дедам. Я приду.
Учительница с чувством пожала ее руку.
– Знаете, я в этом не сомневалась. Вы такой человек… Огромное спасибо.
– Да не за что. – Татьяна вышла на улицу, в теплый сентябрьский день.
Осень только начинала вступать в свои права, листья не успели пожелтеть, лишь покрылись желтой каймой, по небу бежали легкие, как пух, облачка, иногда ронявшие на землю пока еще теплые капли дождя. Маркова поспешила к автобусной остановке, высматривая нужный ей транспорт. За ней шли что-то щебеча первоклассники и второклассники, девочки с огромными бантами всех цветов, мальчики в симпатичных костюмчиках, пошитых на местной фабрике. Некоторые узнавали ее и здоровались. Татьяна отвечала на приветствия, посылала улыбки. Ей было спокойно и хорошо, пока ничто не омрачало ее жизнь, седьмую по счету, как она сама считала. Женщина дошла до автобусной остановки, встала у старого каштана и по привычке огляделась по сторонам. Школьники продолжали подходить, остановка заполнялась, но взгляд высокого стройного мужчины, прислонившегося к кривой березе, словно прожег ее, как лазерный луч. На секунду ей стало страшно, но только на секунду. «Этого не может быть», – прошептала женщина, схватившись за сердце, заколотившееся, будто птица, пойманная в силки. Стараясь спрятаться в толпе, Танька еще раз посмотрела туда, где стоял незнакомец, но его уже не было. Вероятно, он запрыгнул в первый подошедший автобус. «Однако у тебя сдают нервы, голубушка, – сказала себе Маркова. – Наверное, дает знать о себе возраст. Ох уж этот возраст, а ведь всего-то пятьдесят восемь». Успокоившись, Танька с трудом влезла в автобус и поехала к дочери. На всякий случай она не теряла бдительности до самого ее дома, но никто не шел следом, не караулил возле подъезда… Да, наверное, ей все же показалось…
– Мама, ты такая бледная… Что-то случилось? – спросила дочь Рита, впуская ее в квартиру.
Татьяна обняла выбежавшую навстречу внучку и расцеловала в обе щеки.
– Ничего, дочь. Просто устала. Знаешь, наверное, мне скоро придется распрощаться с такими мероприятиями. Когда начинаешь вспоминать, что было тогда, сердце будто выскакивает из груди.
Рита усадила мать за стол и налила горячего чаю:
– Выпей и успокойся. Возможно, ты права. Думаю, ребята и учителя на тебя не обидятся.
– Завтра я опять выступаю в школе. – Маркова сделала глоток и поморщилась – чай был горячим. – Понимаешь, не смогла отказать Вере Петровне. Заболел ветеран, и меня пригласили в другой класс.
– Ты у меня герой, – восхитилась дочь и шлепнула льнувшую к бабушке внучку. – Ася, иди поиграй. Бабуле нужно отдохнуть.
– Да, да, Асенька, – подтвердила Маркова. – Скоро поедем ко мне. Собирайся.
– Ну что, лучше? – заботливо поинтересовалась Рита, когда мать выпила бодрящий напиток.
– Лучше, доченька. – Танька встала, подошла к окну и, спрятавшись за занавеску, выглянула вниз. Это насторожило дочь.
– Мама, тебя кто-то ждет?
– Нет. – Татьяна попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкая. – Кому меня ждать? Просто смотрю, кто гуляет во дворе.
– Что же там интересного? – удивилась Рита.
– Детей мало, – машинально ответила Танька. – Асеньке, наверное, скучно, дружить не с кем.
– Не сказала бы. – Рита мотнула головой. – Детей хватает. Ну и что, что новостройка? Только в нашем подъезде живут четыре девочки ее возраста. Обещают детскую площадку. Конечно, с твоим домом не сравнится. Воздух у вас чистый, парк рядом. Папа всегда говорит, что роща и речка продлевают ему жизнь.
– Папе, конечно, хорошо, – согласилась Маркова. – Ушел на пенсию и не скучает. Много фронтовиков в парке посиживает. Былое вспоминают, в шахматы и шашки играют. В общем, папа наш пристроен. И Асенька с ним любит гулять. Он ей такие уголки парка показывает – прелесть!
Рита со смехом обняла мать:
– Повезло мне с родителями. Каждому бы так.
Она не заметила, как дернулся уголок рта матери.
– Повезло, дочка, и деток мы хороших родили. – Она выглянула в коридор. – Асенька, одевайся. Дедушка нас небось заждался.
Глава 55
Гомель, 1978-й
Андрей Николаевич внимательно слушал донесение старшего лейтенанта Вадима Колесникова, помогавшего в подготовке операции.
– Наружку мы установили, как вы приказали. – Вадим потрогал пшеничный чуб, нависший над гладким смуглым лбом.
– Осторожность, и прежде всего осторожность, – напутствовал полковник. – Матерую волчицу мы пытаемся обложить. Кто знает, что у нее на уме? Она очень опасна, хотя прошло столько лет и ей уже под шестьдесят. Твоя задача – отследить ее контакты, устроить опознание, разумеется, незаметно, и так же незаметно взять отпечатки пальцев. Все понятно?
– Так точно, товарищ полковник. – Вадим вытянулся в струнку. – Прикажете продолжать?
– Продолжай. И помни: я жду от вас неопровержимые улики. Без них прокуратура никогда не даст санкцию на арест.
