– Ты пойдешь с нами.
Райли отшатывается назад. Его лицо раскраснелось то ли от стыда, то ли от ярости.
– Я ничего плохого не сделал! Вы не имеете права хватать мирных горожан…
– У нас приказ, – другой дружинник хватает кузнеца за вторую руку. Райли в отчаянии оглядывается, но другие посетители отходят в сторону, освобождая людям главного маршала дорогу.
– Никто не хочет за меня поручиться?
Джоди уверенно проходит мимо меня, шурша юбками. Она набирает в легкие воздуха, чтобы выразить свой протест.
Я хватаю ее за руку и прижимаю к себе. Мы стоим достаточно далеко, чтобы не отвлекать всеобщее внимание от Райли, но если она будет вырываться, то это не останется незамеченным.
– Джоди, – шепчу я ей в волосы. – Пусть они заберут его по-хорошему.
Она напрягается в моей хватке, но понимает, что нужно говорить тихо.
– Он хороший человек.
– В таком случае его допросят и отпустят. Он потеряет выручку за день, но обзаведется славной байкой, которую можно будет рассказать за выпивкой.
Сидящий по другую сторону стола Тайко широко распахивает глаза. Должно быть, мой голос звучит убедительно, потому что Джоди расслабляется.
Райли пытается вырваться из хватки дружинников. Он сильный, и ему удается высвободить одну руку.
Одноглазый мужчина ударяет его кулаком в живот. Охнув, Райли складывается пополам и едва не падает на колени. Его снова хватают и тащат к выходу.
– Вы не можете так поступить, – хрипит кузнец. – Я слышал про портного. Вы не можете обвинять невинных людей!
Дружинники не обращают внимания на Райли и безучастно волокут его вперед.
Когда они доходят до двери, один из мужчин отпускает руку кузнеца, чтобы взяться за дверную ручку.
Райли изворачивается и выхватывает у кого-то из дружинников оружие. Мне не известны его мотивы. Может быть, Райли думает, что сможет таким образом обрести свободу, или защитить себя, или просто выиграть время. Однако выяснить у меня возможности не будет. Один из дружинников протыкает грудь кузнеца мечом.
С губ Райли срывается сдавленный всхлип, и он падает на пол.
Вся таверна дружно ахает.
Джоди вырывается из моей хватки.
– Чудовище! – кричит она и бросается на дружинника, который заколол Райли. Она толкает мужчину в грудь. – Как ты мог?
Дружинник хватает Джоди за руку и встряхивает ее. Одноглазый мужчина поднимает меч.
Не задумываясь, я заслоняю Джоди собой. Острие меча упирается мне в грудь, и я чувствую холод стали сквозь ткань рубашки.
– Довольно, – говорю я, и единственный глаз мужчины сужается, глядя на меня.
Джоди дрожит за моей спиной.
Я вспоминаю о последних словах, которые сказал ей. «Его допросят и отпустят».
Можно было догадаться, что такой вариант развития событий не предусмотрен. Я знал, что Райли не отпустят.
В таверне все переглядываются и нервно отходят подальше. По деревянному полу скребут отодвигающиеся из-за столов стулья. Со всех сторон слышится дрожащее дыхание.
Где-то рядом с выходом раздается неуверенный мужской голос:
– Мне всегда казалось, что он подковывал лошадей как-то необычайно хорошо.
– В его печи огонь всегда был жарче, чем у других, – соглашается другой мужчина.
– Вы видели клячу, которую он притащил из Хатчинс Форджа? – говорит какая-то женщина. – Райли сказал, что у него есть что-то особенное, что поможет кобыле ходить прямо. Так вот, получается, в чем дело.
В мою грудь по-прежнему упирается меч.
– Она напала на представителя закона, – говорит мне одноглазый мужчина.
– Она расстроена. Она не собиралась никому вредить, – я лезу в карман и достаю горсть медяков, которую протягиваю мужчине. – Купите своим людям выпивки за мой счет.
Он холодно смотрит на меня. Напряжение накаляется до предела. Посетители таверны застыли, готовясь стать свидетелями смерти еще одного человека.
Я звеню монетками, которые держу в руке.
– Уорвик расстроится, если я не вернусь к открытию турнира.
Дружинник хмыкает и убирает меч.
– Скажи ей, чтобы в следующий раз не лезла не в свое дело.
– Да, сэр, – я поворачиваюсь и вкладываю деньги Джоди в руку. Ее глаза наполнены слезами, а пальцы дрожат так сильно, что монеты позвякивают в них. – Налей им выпивки, – тихо говорю я.
– Он был хорошим человеком, – шепчет девушка в ответ. – Он был хорошим, ведь так, Хок?
Я смыкаю пальцы Джоди на монетах, чтобы они перестали звенеть.
– Тебе нужно сделать так, чтобы все в таверне настроилось на привычный лад, Джоди. Не нужно давать им повод устроить что-то еще.
Возможно, девушка слышит в моем голосе отчаянную нужду в ее действиях, поэтому не позволяет слезам политься из глаз и расправляет юбки. Джоди коротко кивает.
Я перевожу взгляд на Тайко, который все это время смотрел на происходящее округлившимися глазами.
– После всего этого Уорвику следует ждать столпотворения. Нам нужно возвращаться.
Клонящееся к закату солнце пронизывает город насквозь своими лучами, когда мы выходим из таверны. Тайко держит рот на замке и не отходит от меня, пока мы пробираемся через собирающуюся возле таверны толпу.
Слухи расползаются быстро.
Когда мы оказываемся в пустынных переулках, Тайко решает рискнуть и задать вопрос:
– Как думаешь, он и правда был колдуном?
Я многозначительно смотрю на него в ответ.
Тайко сглатывает.
– Они убили его, Хок.
И скорее всего, их за это еще и наградят.
– Я предупреждал, что ничем хорошим все это не закончится.
– Но… откуда им знать, что он виновен?
– Это неважно. Дело не в наличии или отсутствии вины. Это все делается для того, чтобы люди поверили в то, что колдунов можно легко поймать и убить. Короне нужно доказать, что ей ничего не угрожает.
Я чувствую горький привкус во рту. Из-за меня умер человек, и от этого я не могу сбежать. Мне негде спрятаться.
Голос Тайко выдергивает меня из задумчивости.
– И у людей было так много подозрений именно поэтому?
– Проще поверить в то, что кто-то виновен, чем думать о том, как невинный человек может есть устриц, а уже через минуту истекать кровью на полу.
От шока Тайко больше ничего не может сказать. Мы идем быстро. Я провожу рукой по задней части шеи, чтобы вытереть пот. Мы уже довольно далеко от таверны, и слухи сюда еще не дошли. Девочка гонит овец по узкой дорожке, и мы с Тайко отступаем на чье-то крыльцо, чтобы дать им пройти.
