Должно быть, Дастан слышит нотку искренности в моем голосе, потому что замирает в неподвижности.
– Объяснись.
Я покрепче сжимаю рукоять меча.
– Нет.
Он поворачивает голову.
– Прострелите ему вторую ногу.
– Нет! – кричит Тайко и, вырвавшись из хватки Уорвика, начинает бежать. – Нет!
Дастан поворачивается в его сторону. Один из лучников тоже.
– Стой! – кричу я, представляя, как летит стрела и застревает в груди мальчишки и как его кровь впитывается в пыль. – Тайко, стой!
Он не останавливается. Я жду, что стрела сорвется с тетивы.
Никто не стреляет. Дастан делает шаг вперед и хватает Тайко за ворот рубашки до того, как мальчик успевает добежать до меня. Тайко изворачивается, пытаясь ударить его, но Дастан тут же усиливает хватку до тех пор, пока Тайко не начинает задыхаться.
– Довольно, – говорю я. – Он здесь абсолютно ни при чем. Отпусти его.
Дастан сдавливает воротник сильнее, приподнимая руку вверх. Тайко издает резкий, полный паники звук.
Вот почему я отрекся от семьи. Все из-за моментов, подобных этому.
– Пожалуйста, – говорю я, и за это слово я заплачу очень дорого.
Дастан смотрит мне в глаза.
– Сдаешься?
– Отпустишь его? – спрашиваю я, после чего понимаю, что даже после этого с Тайко может произойти все, что угодно. – Ты ему не навредишь?
– Если он не пострадает, ты пойдешь с нами по доброй воле?
– Даю слово.
– В таком случае, я тоже даю тебе свое слово.
Я бросаю меч и кинжал, после чего поднимаю руки.
Дастан отпускает Тайко. Мальчишка падает на колени, хватая ртом воздух.
Командор берет меня за запястья и связывает их полоской кожи.
Стоя на коленях в пыли, Тайко смотрит на меня. Я не в силах встретиться с ним взглядом.
– Возвращайся к Уорвику, – говорю я ему.
– Нет, – отвечает Дастан. – Брэндин, схвати мальчишку. Свяжи его.
Я напрягаюсь всем телом, сопротивляясь путам.
– Дастан, ты поклялся.
– Я сказал, что он не пострадает. Шагай, – Дастан толкает меня ладонью между лопаток.
Позади меня кричит Тайко. Я не вижу, что происходит за спиной Дастана, но мне и не нужно видеть. Я знаю, что мальчик боится солдат.
Я резко поворачиваюсь и толкаю плечом Дастана в грудь. В ответ он хватает меня за броню и удерживает на месте.
Я открываю рот, чтобы проклясть его, умолять, воззвать к совести. Не знаю, что именно я хотел ему сказать, но мне не дают возможности узнать наверняка.
Увесистый кулак ударяет меня в челюсть.
Я падаю, так и не сумев что-либо предпринять.
Глава 11
Лия Мара
Пятна крови Сорры окрасили мое платье. У меня нет другой одежды, и я не собираюсь ничего просить у ужасного человека, который взял меня в плен, поэтому я заставляю себя терпеть.
Разводы и брызги высохли уродливыми коричневыми пятнами на кремовой ткани. Воротник залит слезами. Кровь и слезы – вполне подходящее напоминание о том, что я потеряла.
И о том, что потерял Пэрриш.
Он пощадил ту девочку в лесу, и я отплатила ему тем, что повела его возлюбленную на верную смерть.
Может быть, я ошибалась. Безусловно, матушка и Нолла Верин правы в том, что видят мир суровым и беспощадным. Наверное, мое желание мира между Эмберфоллом и Силь Шеллоу – не что иное, как самая настоящая слабость.
Возможно, мое желание стать наследницей тоже было слабостью. Мы должны были напасть на Эмберфолл, как настаивала Кланна Сун – советник матушки, и тогда ничего не случилось бы ни с Соррой, ни со звероловом и его дочерью.
«Погибли бы многие другие».
Эта мысль мне не нравится, и я отмахиваюсь от нее.
Стража принца заперла меня в богато убранной комнате, окна которой выходят во двор замка. Маловероятно, что я когда-нибудь смогу уснуть, поэтому я провожу ночь, глядя на брусчатку внизу.
На рассвете первые лучи солнца касаются моего лица и высушивают слезы на щеках.
Я наблюдаю за горизонтом, пытаясь дождаться хоть какого-то намека на то, что мои люди идут меня выручать. Я уверена, что матушка не поверит моему письму после того, как вызывающе вел себя принц по отношению к ней и моей сестре. Я уверена, что Нолла Верин будет требовать моего возращения домой или попросит вести переговоры вместо меня.
Я уверена.
Я веду наблюдение часами, пока солнце не оказывается высоко в небе. Одинокий всадник появляется на границе лесов, скача верхом размеренным галопом. Впервые за ночь в моей груди появляется надежда.
Но затем я вижу красный и золотой цвета Эмберфолла.
Я опускаюсь обратно на холодный мраморный пол.
Я такая глупая. Не могу поверить, что доверилась ему.
«Я считаю, что вы доверяете своей матери. К сожалению, я – нет».
В моей груди печаль уступает место горящей ярости. Он прав: я доверяю своей матушке. Я верю, что она сожжет этот замок дотла, когда придет меня вызволять. Я верю, что она сделает все возможное, чтобы Рэн никогда не взошел на престол. Я верю, что она сломает каждую косточку в его теле, вырвет все волосы на его голове и выжжет каждый миллиметр…
Дверь в мою комнату распахивается, и я почти задыхаюсь от гнева.
Принц Рэн стоит на пороге, одетый в дорогую кожу с золотым шитьем. Он выглядит величественно, идеально и бездушно.
Я сижу на полу в грязных одеждах, дрожа от ярости и нетерпения. Я хочу броситься на принца.
Вместо этого я встаю, имитируя королевское поведение Рэна.
– Вы пожалеете о своих действиях. Моя матушка удвоит силы, которые планировала направить на вашу проклятую страну.
– Силы, на которые у нее, судя по всему, нет средств?
Я стискиваю зубы.
– Я понимаю, почему вы злитесь, – говорит он.
– Вы ничего не понимаете.
– Я очень многое понимаю, – принц прищуривается. – Я понимаю, что вы приехали сюда посреди ночи с весьма непонятными мотивами. Я понимаю, что ваша матушка шантажировала моего отца в течение долгих лет и пыталась то же самое сделать со мной. Я знаю, что ни вашу матушку, ни вашу сестру нисколько не беспокоит мой народ, их интересуют лишь морские пути, которые помогут им обогатиться, – Рэн подступает ко мне ближе на шаг, и его глаза темнеют от гнева. – Я знаю, что тысячи моих людей погибли из-за этого. Вот что я понимаю.
– Мне тоже многое известно, – я не отвожу взгляд. – Я знаю, что вы лгали своим людям.
