Я задумываюсь над тем, как давно я ел, и гадаю, намеренно ли здесь оставили еду, к которой явно никто даже не притрагивался.
Я смотрю на принца Рэна, который с невозмутимым видом ожидает меня, сидя в кресле, и понимаю, что еду явно поставили специально.
Стража рывком останавливает меня, и теперь я знаю наверняка, что нужно делать. На полу нет ковра, но я все равно встаю на колени. Раненая нога делает мои движения неловкими и скованными. Мои цепи гремят по мраморному полу. Воздух в комнате дрожит от нерешительности и чувства предательства.
Позади меня стоят два стражника, а Дастан – возле камина по правую руку от Рэна. Принц ничего не говорит, и я жду. Мы все ждем. Мое бедро ноет от боли, и я отчаянно хочу ее облегчить.
Все это явно специально.
Я почти забыл, что принц Рэн может быть таким. Великолепный стратег и превосходный джентльмен временами мог проявлять свою мелочность самыми разнообразными способами. Проклятье изменило его – по правде говоря, оно изменило нас обоих, – но оно нисколько не повлияло на его мстительную натуру и злопамятность.
Проклятье также не повлияло на мое умение терпеть подобные выходки.
Лишь благодаря этой мысли я могу встретиться с принцем взглядом. Глаза принца ничего не выражают, но у нас с ним слишком длинная история, чтобы его мысли оставались для меня тайной. Рэн хорошо натренировался в том, чтобы прятать свои эмоции, но таким бесстрастным он выглядит, только когда сильно переживает.
В этом мы с ним похожи.
Когда Рэн, наконец, начинает говорить, он не сводит с меня взгляда.
– Снимите оковы, – приказывает он. – Оставьте нас одних.
Дастан мешкает.
– Милорд.
– Если бы Грей хотел мне навредить, он бы не стал жить в двух днях езды под вымышленным именем, – Рэн все еще не сводит с меня взгляда. – Сними с него оковы.
Дастан снимает с пояса ключ и отдает другим стражникам приказ, который ему не по нраву. Кандалы падают на пол, звеня по мраморному полу, и я противлюсь желанию растереть затекшие запястья. Дастан скручивает цепи в руках и хочет вернуться на свое прежнее место у камина.
– Нет, – говорит ему Рэн. – Ступай.
Дастан делает вдох, чтобы начать спорить, но потом все понимает по выражению лица Рэна.
Внезапная тишина подчеркивает каждое движение. Рэн продолжает смотреть мне в глаза, и я вижу в его взгляде неуверенность и боль. Я более чем уверен, что принц точно так же видит меня насквозь.
– Итак, – начинает он. – Хок, значит?
Очевидно, что он пытается меня задеть или спровоцировать, и это не кажется мне обнадеживающим.
– Дастан сказал мне, что ты даже не был мечником, – добавляет Рэн, – что ты просто подменил человека, получившего травму. Честно говоря, я удивлен, – он садится обратно в кресло и элегантно пожимает плечами. – Я же сказал, что напишу тебе рекомендации.
Я прищуриваю глаза. Стиснув зубы из-за боли в ноге, я заставляю себя молчать.
Должно быть, Рэн видит отголосок боли в выражении моего лица, потому что спрашивает:
– Не желаешь изменить положение?
Мне непонятна интонация его голоса, и взгляд его глаз продолжает оставаться холодным, поэтому я не знаю, был ли его вопрос настоящим предложением или же всего лишь способом заставить меня признаться в собственной слабости.
Когда я не отвечаю, Рэн хмурится. Холодность несколько отступает, а голос становится мягче.
– Когда-то ты доверял мне, – говорит он. – Что я сделал, чтобы лишиться твоего доверия?
Его слова звучат так искренне, что застают меня врасплох.
– Милорд. Ваше Высочество. Вы ничего не сделали.
– Что-то явно изменилось между нами, Грей.
Я смотрю в сторону.
– Черт побери, – выдыхает принц. – Тебя притащили ко мне в кандалах. Ты наверняка знаешь, что я способен заставить тебя говорить силой, если того пожелаю.
Во мне вспыхивает злость.
– А вы наверняка знаете, что в данный момент я представляю для вас большую опасность, чем вы для меня.
Рэн выпрямляется.
– Смеешь угрожать мне?
– Это была не угроза.
На секунду между нами воцаряется молчание. Я жду, что принц позовет стражников, прикажет им заколоть меня за то, что я осмелился бросить ему вызов.
Я уже давно должен был усвоить, что принц Рэн – не его отец, к лучшему то или к худшему.
Не наш отец. К этой мысли, вдруг возникшей у меня в голове, я был абсолютно не готов.
Должно быть, Рэн замечает потрясение на моем лице.
– Что Лилит сказала тебе? – спрашивает он. – Расскажи мне все, что знаешь.
– Я не совершил никаких преступных деяний. Я лишь просил освободить меня. Ничего больше.
– Ты поклялся ей в верности?
– Нет!
В голосе Рэна слышится злость.
– Ты смеешь лгать мне?
– Я никогда вам не лгал. Я перерезал ей горло и оставил на другой стороне.
Рэн резко выпрямляется в кресле, и на его лице написано явное удивление. Его голос становится едва слышным шепотом.
– Правда?
Я киваю.
– Правда.
На мгновение кажется, что не только Рэн вздыхает с облегчением, но и я сам. Неизвестное мне до этого напряжение исчезло. Принц делает глубокий вдох и проводит рукой по подбородку.
Я внимательно смотрю на него.
– Не думал, что вы были так этим обеспокоены.
Руки Рэна сжимаются на подлокотниках кресла, и он приподнимается на ноги. Его лицо искажается от ярости.
– Не думал?
Дверь распахивается. В комнату заглядывает Дастан.
– Милорд.
Рэн даже не смотрит на него.
– Вон.
Дверь закрывается, и между нами повисает молчание.
Рэн прищуривается, и его взгляд снова становится расчетливым.
– Хорошо. Ты ей не присягнул в верности. Ты, очевидно, не умер. Почему ты не вернулся в Замок Железной розы?
Я немного смещаю центр тяжести, но это не помогает. На моей пояснице начинает скапливаться пот.
– Вы освободили меня от клятвы. Моя служба была окончена.
– Ты знаешь, что стражник должен быть отстранен от службы официально. Нельзя просто взять и уйти.
В камине трескается полено, словно подчеркивая слова Рэна.
– Почему ты бежал от Дастана?
У меня не выходит подобрать хороший ответ.
– Карис Люран считает, что ты знаешь личность законного наследника. Она сказала, что Лилит рассказала только тебе.
