Грей улыбается, но его улыбку трудно назвать радостной.
– Именно поэтому вам судьбой предначертано стоять рядом с ним.
По щеке девушки скатывается слеза, и принцесса торопливо стирает ее.
– Ты, должно быть, устал, но. – ее голос прерывается, но затем она поднимает взгляд на Грея, и в ее глазах снова загорается надежда. – Может быть, мы сможем завтра провести немного времени вместе? Рэн говорит, ты можешь делать, что хочешь, если при этом не покинешь территорию замка.
Он кивает.
– Да, конечно.
– Я тренировалась сражаться на мечах. Зо помогала мне.
Улыбка Грея выглядит несколько печальной.
– Не могу дождаться, чтобы посмотреть, чему вы научились.
– Хорошо, – говорит Харпер, и едва не начинает плакать снова, но успевает вытереть глаза. – Завтра утром?
– В любой удобный для вас час.
Принцесса исчезает из комнаты так же тихо, как появилась.
Грей широкими шагами идет через комнату, делает это очень быстро, несмотря на раненую ногу, и распахивает занавески.
Я смотрю на него во все глаза.
– Подумать только, и ты вел речи об обмане и предательстве.
Он хмурится в недоумении.
– Ты о чем?
– Ты и принцесса. Неудивительно, что ты бежал.
К моему удивлению, Грей смеется.
– Рэн вряд ли бы позволил мне и пальцем пошевелить, если бы это было правдой, – он тут же становится серьезным, и мне начинает казаться, что все намного сложнее и что он чего-то недоговаривает. – Не говори о вещах, о которых ничего не знаешь.
Интересно.
– Ты говорил серьезно? Ты скорее умрешь, чем скажешь ему, что ты и есть наследник?
– Да.
Он отвечает легко и простодушно. После его отполированных осторожных ответов принцу я не ожидала от Грея такой прямоты.
– Как ты вообще сюда попала? – Грей хмурит брови.
– Через камин. Я отодвинула перегородку.
Брови Грея подскакивают вверх.
– Эти перегородки не отодвигали в течение многих лет.
– Наверное, именно поэтому мне потребовался целый день, чтобы ее сдвинуть.
Грей бросает взгляд на камин, потом снова переводит его на меня. Мне снова становится неловко из-за одежды, которая подчеркивает каждый изгиб моего тела, и хочется снова отойти подальше в темный угол комнаты.
– Ты пролезла через зажженный камин? – уточняет он.
Я морщусь.
– С моей стороны он не горел, и вообще я проворнее, чем выгляжу.
Снаружи звонит колокол, оповещая о смене караула.
– Позволишь ли ты мне вернуться обратно или дашь своему принцу знать о том, что я сбежала?
Грей смотрит на меня очень долго, а потом делает шаг назад.
– Моя комната охраняется не хуже твоей. Выходит, побег получился неудачный.
Я встаю на колени перед очагом и прислоняюсь спиной к боковой стене, чтобы не соприкоснуться с пламенем.
– Ты сказал принцессе, что ей не стоит недооценивать твое умение оставаться в живых.
– Как видишь, я до сих пор жив.
– Как видишь, я тоже. Так что мои умения тоже не стоит недооценивать, – я протискиваюсь в узкий проход, щелчком сбрасывая со своего свитера горящий уголек и ни на секунду не забывая о том, что за мной наблюдают. – Полагаю, ты не изменишь своего решения и не будешь сотрудничать с моей матерью ради мира?
– Твоя мать – чудовище, – отвечает он.
Я хмурюсь и берусь рукой за кирпич, после чего оказываюсь у себя в комнате и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Грея сквозь языки пламени.
– Учитывая то, что я узнала за последнее время, твой принц – не лучше.
Не говоря больше ни слова, я не даю результатам своего сегодняшнего труда пропасть зря и тяну ручку, чтобы с легкостью вернуть перегородку на место.
Глава 18
Грей
Когда Рэн говорил о том, что мне будут гарантированы свобода и гостеприимство, он нисколько не преувеличивал.
Я сплю урывками и просыпаюсь задолго до восхода солнца, но несмотря на ранний час, меня обеспечивают всем тем, что я прошу: от бритвенных принадлежностей и тарелки с едой до пары ботинок, которые лучше подходят по размеру. Из любопытства я прошу принести мне кинжал, и служанка, присев в реверансе, отвечает: «Сию минуту, милорд», после чего быстро уходит.
Ожидая ее возвращения, я стою у окна, всматриваясь в рассветное небо, которое быстро светлеет благодаря солнцу, поднимающемуся из-за горизонта. Территория замка пестреет разными цветами: от золотых и красных знамен до распустившихся повсюду бутонов. Я провел слишком много времени в ловушке нескончаемой осени и забыл, каким прекрасным может быть Замок Железной розы в середине лета.
Лия Мара задвинула кирпичную перегородку в камине, но вчера ночью я нашел время, чтобы рассмотреть механизм повнимательнее. Ручка, за которую нужно тянуть, обожгла мне руку, когда я взялся за нее, а сама перегородка оказалась весьма тяжелой, и чтобы ее сдвинуть в сторону, мне пришлось бы упереться в стену. Меня поразила сила и смекалка этой девушки. Сам я бы вряд ли даже подумал о чем-то подобном, если бы планировал побег.
Раздается стук в дверь, и я отхожу от окна.
– Входите.
Вместо служанки через порог переступает Дастан и закрывает за собой дверь.
– Зачем тебе понадобился кинжал?
– Мне просто было интересно узнать, насколько сильно я могу злоупотреблять здешним гостеприимством.
– Судя по всему, не настолько сильно.
Дастан не выглядит раздраженным. Более того, мне кажется, что его все это забавляет.
– Кто будет моим тюремщиком на сегодня, командор? – спрашиваю я его. – Или же мне весь день сидеть здесь взаперти?
– Ты можешь свободно ходить, куда захочешь, – отвечает Дастан, после чего скрещивает руки на груди. – И твоим «тюремщиком» буду я.
– В таком случае мне бы хотелось увидеть Тайко, – говорю я.
Дастан кивает. Он ведет меня мимо других комнат на этаже к лестнице, ищущей вниз, на нижние уровни замка.
Я хмурюсь.
– Где он?
– В лазарете.
Я переживал, что Дастан скажет: «В темнице», но его ответ гораздо хуже.
– Его ранили?
– Нет. Сам увидишь.
Лазарет в замке небольшой, и когда я командовал Королевской гвардией, он представлял собой почти пустую комнату, если не считать дюжины коек у дальней стены и небольшой полки с медикаментами, расположенной ближе к двери. За несколько месяцев моего отсутствия лазарет изменился. Койки стали больше в размерах, и их число увеличилось раза в два, как и число подушек. Благодаря белым простыням, места для пациентов отделены друг от друга, создавая некоторое подобие личного пространства для каждого. Полку с медикаментами заменили два длинных стола, на которых стоят закупоренные склянки всевозможных цветов и лежат рулоны марли и отрезы ткани. Немногочисленные масляные лампы на стенах, которые раньше освещали лазарет, были заменены на огромные канделябры, свисающие с потолка, и они освещают комнату настолько ярко, что в ней практически нет теней.
