Посреди лазарета на койке сидит бледный раздетый по пояс мужчина средних лет и баюкает свою руку на коленях. Его лоб блестит от пота. На табуретке перед ним устроился Ноа, повернутый к нам спиной, а рядом с лекарем на стуле сидит Тайко.
– Потрогай вот здесь, – говорит Ноа, осторожно прижимая пальцы к плечу мужчины.
Мужчина морщится от боли, но терпит, пока пальцы Тайко повторяют все то же самое за лекарем.
– Чувствуешь кость? – спрашивает Ноа. – Это сломанная ключица. По линии перелома начала образовываться новая костная ткань.
– Сломанная ключица, – эхом отзывается Тайко.
Мужчина снова кривится от боли.
– Это очень плохо?
– Нет, – отвечает Ноа. – Я сделаю тебе перевязку.
– Ты неплохо здесь устроился, Ноа, – говорю я.
Он бросает на меня взгляд через плечо.
– А что мне еще оставалось делать?
В голосе лекаря звучит холодность, которую тут же затмевает своей широкой улыбкой Тайко, резко развернувшийся на стуле.
– Грей! – радостно восклицает мальчишка, но затем он замечает Дастана, и его оживление сменяется настороженностью. – С тобой все хорошо?
– Все хорошо, – отвечаю я. – Рад, что ты нашел себе друга.
Ноа встает с табуретки и направляется к одному из столов, чтобы взять рулон марли.
– Я всегда рад компании Тайко. Он все схватывает на лету.
Тайко переводит взгляд с меня на Ноа, а затем опасливо косится на Дастана.
– Мы можем пойти домой?
Не уверен, что Уорвик встретит меня с распростертыми объятьями. Хотя, кто знает, он всегда любил шумиху и зрелища.
Думать о возвращении бесполезно. Вряд ли меня отсюда выпустят.
– Пока нет, – отвечаю я.
Лицо стоящего рядом со мной Дастана остается бесстрастным.
– Я пообещал принцессе Харпер посмотреть на ее недавно приобретенные навыки, – сообщаю я. – Не хочешь пойти проверить, принимает ли она гостей?
Глаза Тайко округляются.
– Ты знаешь принцессу?
– Они старые знакомые, – Ноа отрывает кусок марли.
Мне не нравится тон, с которым он это сказал, и я хмурюсь, но все внимание перетягивает любопытство Тайко, которого уже не остановить.
– А что за навыки?
– Такие навыки, которые тебе непременно понравятся.
* * *
Ближе к полудню мы встречаемся с Харпер во дворе. Солнечный свет разогревает воздух и наполняет его ароматами жасмина и жимолости, эти кусты цветут вокруг конюшен. Моя нога ноет от боли во время движения, но я не обращаю на это внимания, потому что, скорее всего, на меня снова наденут кандалы.
Харпер улыбается мне и берет в руку три ножа.
– Смотри. Ты смотришь? Смотри.
Ее энтузиазм весьма заразителен. Я невольно улыбаюсь в ответ.
– Я смотрю, миледи.
Зо стоит позади Харпер, и на ее лице я вижу ту же подозрительность и неодобрение, которые видел на лице каждого стражника, которого знал до всего этого.
«Вы дали клятву защищать Корону, – хочу сказать я. – Если бы вы все знали, вы бы меня поняли».
Хотя, возможно, меня никто бы не понял.
Харпер переворачивает нож в руке и бросает его. Лезвие вонзается в землю между двумя булыжниками, и от силы столкновения рукоять ножа вибрирует.
Я помню тот день, когда Харпер впервые попросила меня научить ее метать ножи, и как тогда сама идея обучения владению оружием казалась мне актом протеста. Поначалу я думал, что Харпер пытается бросить вызов Рэну, но в скором времени я осознал, что она выросла с мыслью о том, что не может постоять за себя. Она бросала вызов самой себе. Или же той, кем себя считала.
Харпер метает оставшиеся два ножа, и они вонзаются в землю один за другим, образуя почти прямую линию. Девушка поворачивается ко мне, чтобы присесть в реверансе.
Я улыбаюсь.
– Впечатляет, – говорю я, нисколько не кривя душой.
– Зо и Дастан мне очень помогли, – сообщает Харпер. – Я все еще не сильна во владении мечом, но что-то получается.
Сегодня на поясе у Харпер висит меч, и она носит его и броню с той же легкостью, что и стоящая рядом с ней Зо.
– Продемонстрируйте.
Клинки взмывают в воздух и скрещиваются, сияя в лучах солнца. Да, Харпер права. Она обращается с мечом неловко и менее грациозно, чем с ножами, которые вонзила в землю. У нее есть проблемы с удержанием равновесия и контролем силы с левой стороны, что является последствием церебрального паралича, который, как сказала Харпер, с самого рождения усложнял ей жизнь.
Тайко стоит неподалеку, практически прижимаясь к стене замка. Он молчит и не привлекает к себе внимания, но его взгляд ни на секунду не отрывается от поединка.
Дастан подходит ближе ко мне. Все утро он вел себя словно моя тень, поэтому я удивляюсь, когда он тихо спрашивает:
– Что случилось с мальчишкой?
– Возможно, он видел, как ты вогнал мне в ногу стрелу, а потом взял его в плен.
Дастан не обращает внимания на мой ехидный тон.
– Здесь что-то другое.
Я слегка пожимаю плечами.
– Не знаю, что с ним было в прошлом, но ему не нравятся солдаты.
– Но нравятся поединки на мечах.
Это ясно любому, у кого есть глаза. Я понимаю, почему Ноа сказал, что Тайко схватывает на лету. Он никогда не упускает возможности понаблюдать и чему-то научиться.
– Он неплохо справляется с клинком. У него хорошая реакция.
Харпер и Зо отскочили друг от друга. Харпер тяжело дышит, но улыбается.
– Что думаешь? – спрашивает она меня.
– Думаю, мне лучше вас не злить и быть осторожнее.
Улыбка Харпер становится шире, и она, заливаясь румянцем, вгоняет свой меч обратно в ножны на поясе. Больше всего мне всегда нравилось ее упорство. В первый день в Эмберфолле она выждала подходящий момент и набросилась на меня с кинжалом. В Риллиске Дастан заметил, что я буду биться до конца. Харпер тоже. Когда мы с Рэном находились в ловушке проклятья, я даже не допускал мыслей о том, что девушки могут быть чем-то иным, нежели способом избавиться от чар.
Однако сейчас проклятье снято, и я понимаю, что любуюсь Харпер. Ее темные локоны сияют в солнечном свете, а широко распахнутые глаза смотрят в самую душу.
Улыбка девушки угасает, и в ее взгляде появляется грусть.
– Я очень скучала по тебе, о, вселяющий ужас Грей.
– А я по вас, – с полуулыбкой отвечаю я. – Однако я более не вселяю ужас.
