Однако я не уступаю. Карис Люран тоже.
В конце концов Нолла Верин спрашивает:
– Что бы вы хотели получить взамен?
Я думаю над тем, чтобы сказать: мою свободу. Свободу от этого танца, этой шарады, этого тонкого баланса. Я чувствую, что нахожусь сейчас на цепи, как и Айзек.
Я бросаю взгляд на мужчину, лежащего на полу. У него песочного цвета волосы и борода, у него тело солдата, хотя сейчас он одет не по форме.
– Жизнь за жизнь, думаю.
Нолла Верин встречается со мной взглядом и улыбается.
– Кого бы вам хотелось убить?
– Никого. Я хочу, чтобы о долге скрейвера забыли.
– Нет, – отвечает Карис Люран. Ее голос звучит категорично и ровно, не оставляя места возражениям.
– Ладно, – в тон ей отвечаю я.
– Грей! – выкрикивает Ноа.
– Пожалуйста, – плачет Лия Мара.
У меня внутри все сжимается.
– Долг скрейвера будет забыт только после года службы, – говорит Карис Люран.
– Хорошо. Тогда путь он отслужит этот год у меня.
Королева окидывает меня холодным взглядом.
– Ты не в том положении, чтобы требовать что-то от меня. Я и так предложила политическое убежище тебе и твоим людям.
– Я ничего не требую. Вы требуете. И вы предложили мне и моим людям убежище лишь потому, что надеетесь таким образом добиться альянса с будущим королем Эмберфолла.
– Грей, – окликает меня Ноа, – у этого парня минут пять, если не меньше.
– Пяти минут достаточно, чтобы твоя магия сработала? – спрашивает Карис Люран. – Или ты будешь тратить это время на переговоры?
Я не свожу с нее взгляда.
– Вы попросили, чтобы я его исцелил. Разве это не вы тратите время на переговоры?
Рот королевы слегка кривится в недовольстве.
– Скрейвер должен заплатить по заслугам. Я не отдам его тебе в услужение, если ты тут же освободишь его от клятвы.
– Значит, если я продержу его в услужении в течение года, то вы согласитесь передать мне цепь?
Хитрое выражение ее лица не обещает ничего хорошего. Она напоминает мне Рэна.
– Да, – отвечает Карис Люран. – Если ты исцелишь этого человека, то год службы этого существа будет твоим. Я согласна передать тебе цепь, – она дергает за привязь, и Айзек рычит на нее, но не двигается с места. – И как только мы обсудим условия нашего союза, ты также позволишь мне пользоваться. – королева смотрит на лежащего на полу мужчину, – особыми талантами скрейвера?
На мой взгляд, это звучит слишком обтекаемо.
– С моего согласия.
– Три минуты, – кричит Ноа. – Он потерял много крови, Грей.
Карис Люран улыбается.
– Ты правда нравишься мне куда больше своего брата. Хорошо, с твоего согласия. Исцели Пэрриша, чтобы мы все могли это видеть, и получишь своего скрейвера.
Пэрриш. Это имя кажется мне знакомым, и я пытаюсь вспоминать откуда. У меня не получается, но это неважно, ведь он умирает. Я решаю подумать над этим позже и опускаюсь коленом на залитый кровью пол. Ранений так много, что я не знаю, с чего начать. Пэрриш начинает хрипеть.
Должно быть, мое замешательство проявляется внешне, потому что Ноа говорит:
– Тебе нужно остановить кровотечение. Все остальное не так важно, если он продолжит терять кровь.
Я смотрю на стражников, преграждающих путь Ноа.
– Отпустите его.
– Нет, – говорит Карис Люран. – Ты сам по себе. Если лекарь снова заговорит, заставьте его замолчать.
– Матушка, прошу! – выкрикивает Лия Мара. – Умоляю вас. Пэрриш всего лишь следовал моему приказу.
Теперь я понимаю. Я вспоминаю, кто такой Пэрриш. Это ее личный стражник. Тот, кто сопровождал Лию Мару в Замок Железной розы в ту ночь, когда Рэн взял ее в плен.
В моей груди зарождается холодная ярость.
– Этот человек знает, в чем виноват, – говорит Карис Люран. – Если он умрет сейчас, всем остальным это тоже станет известно.
Чем дольше она говорит, тем ближе этот человек к смерти. Я прижимаю ладони к самым ужасным ранам, надеясь, что именно они являются источником самого сильного кровотечения. Мои пальцы становятся скользкими от крови и внутренностей, и я закрываю глаза в поисках звезд, которые помогали мне раньше. Теперь найти их проще, как на ранних стадиях обучения искусству поединка, когда все завязано на работе ног и движениях рук.
Я продолжаю держать глаза закрытыми, но плоть под моими ладонями начинает изменяться: мышцы и кожа стягиваются вместе. По моим пальцам больше не струится кровь. Стоящие поблизости люди ахают. Я слышу ропот на сишшальском.
Открыв глаза, я перемещаю ладони повыше, к грудной клетке, которая едва вздымается. Кожа Пэрриша мертвенно-бледная, и я видел достаточно людей, погибших от лап монстра, чтобы понять, что это недобрый знак. Я направляю магию по образовавшейся между нами связи, и искорки быстро находят раны и исцеляют их. Отметины на груди мужчины тоже затягиваются, и Пэрриш начинает быстро дышать. Открыв единственный целый глаз, он протяжно стонет от боли. Встретившись со мной взглядом, Пэрриш тут же пытается отбиться от меня одной рукой.
Я поднимаю ладони вверх. Они запачканы его кровью.
– Спокойно, – говорю я ему. – Позволь мне тебе помочь.
Пэрриш не двигается. На его лице ужас, он начинает что-то торопливо говорить на сишшальском.
– Пэрриш, – окликает его Лия Мара, и ее голос срывается. Тем не менее, то, что она сообщает ему далее, заставляет его опустить руку.
– Она убьет меня, – тихо произносит Пэрриш.
– Она уже пыталась. Теперь я пробую спасти тебе жизнь.
Я не уверен, что смогу восстановить его глаз, который превратился в кровавое месиво над щекой. Пэрриш не двигается, и я прижимаю ладонь к его залитой кровью щеке. Он шипит от боли и пытается отпрянуть назад, но его кожа начинает затягиваться. Здоровый глаз Пэрриша округляется от удивления.
Ропот вокруг нас становится громче.
Поврежденный глаз восстанавливается. Радужка и зрачок всплывают на белке. Это самое мерзкое и завораживающее зрелище, которое я когда-либо видел.
Все. Пэрриш исцелен, а я измотан. Мы оба липкие от крови и пота и, наверное, некоторых еще более неприятных вещей.
Стражник смотрит на меня с изумлением. Он дышит так же тяжело, как и я.
– Это все похоже на сон.
Нет. Это все похоже на кошмар. Я заставляю себя встать на ноги и посмотреть на Карис Люран. Я протягиваю открытую ладонь, покрытую кровью.
– Мое вознаграждение.
