– Что мы знаем об этих двоих, Пинаро? – шепнул Марминар, склоняясь к советнику.
– Главный в паре – редактор «Пульса», сын герийских эмигрантов. Умен и изворотлив, имеет много связей. Все годы вяло боролся с экспортом ископаемых с Земли. Думаю, по заказу Фегинзара, отвлекая внимание от других проблем. Жисас, – Пинаро помолчал, выбирая слова, – не подскажешь, как люди называют мелких симпатичных собачек, которые громко лают только в присутствии хозяина, а при чужих людях забиваются под стол и боятся тявкнуть?
– Не подскажу, мой друг, – едва заметно улыбнулся Марминар. – Тише, Ривини собрался нас порадовать речью.
Один из секретарей помог старику по ступенькам взобраться на трибуну. Едва ухватившись цепкими пальцами за специально установленный для него поручень, Ривини ожил. Черные глаза заблестели. Редкий белый пух на продолговатом черепе встал по стойке смирно, рапортуя о готовности участвовать в уничтожении политических оппонентов.
– Сегодня знаковый день в истории Спиры, – начал старик.
Орландо Жисас откинулся на спину кресла, скрестил руки на груди и прикрыл глаза, словно происходящее его не касалось. Габриель цепким взглядом обвел зал, не обратив внимания на начальника Управления Мореходством. Точно, выискивает – не встрепенется ли автор подлинной речи. Нет, если он здесь, пока никак себя не проявил.
– Хочу особенно отметить тот факт, что только в прошлом году было перекуплено и положено на полку более сотни изобретений, якобы вредных для человечества. Оказались в тюрьме шестеро изобретателей. Это ли не падение в глубокое прошлое? Вы, несшие свет, почтенные гатуры, не вы ли отбираете его у нас, боясь неповиновения и войны? Вы уничтожаете народ Герии! Их дирижабли до сих пор летают на чистейшем водороде, подвергая опасности жизни и пассажиров, и ни в чем не повинных граждан, возможно, никогда не ступавших в гондолу. Люди гибнут из-за вашей непомерной осторожности!
Вошедший в раж Ривини вытер лоб платком. Всевышний, неужели он до сих пор не осознал, что он несет? Или привык полагаться на волю нового лидера – собственного племянника?
– Еще двадцать лет назад, – продолжал он, – Виржиния Лео доказала возможность преодоления океана на гидросамолете. Причем не сделав ни единой посадки! Но ваши пограничники зорко стерегут водное пространство, ловят и наказывают всех, залетевших дальше установленных границ!
Зал напряженно молчал. Габриель осторожно повернулся в сторону Марминара. Тот бесстрастно стоял на платто у стены, прикрыв глаза, и вслушивался в голос Ривини, самозабвенно скользящего взглядом по роковому тексту доклада.
– Интересно, отчего они панически боятся войны? Отчего их фантазия работает таким изощренным образом, будто сами они всю жизнь занимались взаимной грызней? Не это ли скрывают от нас небесные учителя?
Исполняющий обязанности адмирала едва заметно улыбнулся. Ты прав, автор речи, гатуры слишком много о себе скрывают. И он, Марминар, намерен раскрыть некоторые тайны, а если потребуется – то и главный секрет «наставников со звезд», как бы люди на него ни отреагировали. «Мы слишком долго живем во лжи», – подумал он.
Альберто Ривини закончил свой доклад в кладбищенской тишине. Никто из присутствующих не знал, как реагировать. Настороженное переглядывание – вот что было ответом на речь. Нет сомнения, все, что говорил старик, было известно большинству депутатов, но чтобы подобное произнести вслух, да еще и в присутствии гатуров?
Ривини только сейчас понял – что-то не так. Ни привычных оваций, ни возмущенных криков конкурентов. Он обеими руками уцепился за поручень, ожидая, что ему помогут спуститься. Но никто не спешил подать руку. От подмешанных в питье снадобий кружилась голова. Тишину, повисшую в зале, можно было колоть ледорубом и обкладывать ею ящики со свежей рыбой.
«Совсем плох старик», – заключил про себя Марминар. Вон Жисас уже привстал, готов кинуться в бой, отрабатывая благосклонность Фегинзара. «Пора спасать ситуацию», – решил гатур.
Золоченое платто начальника Управления Мореходством ни разу не задело ступеньки, плавно поднялось на помост рядом с недоумевавшим Ривини.
– Я возмущен! – тут же оглушающе громко провозгласил Марминар. – Нет, не возмущен. Я в ужасе. Неужели этот достойный человек первый и пока единственный, кто нашел в себе смелость открыто заявить о том, что творится с молчаливого согласия адмирала Фегинзара? Я столько лет ждал понимания от вас! Наконец-то я вознагражден! Давайте поаплодируем господину Ривини – честному борцу за прогресс человечества и гатуров! Ведь прогресс у нас возможен только совместный!
Ответом были жидкие хлопки и опасливые переглядывания. Ну да, никто из присутствующих не знает, что случилось с Фегинзаром. Ой, вовремя случилось. Марминар лично бы пожал руку тому, кто прострелил грудь старому интригану.
Еще раз поблагодарив дедушку за речь, Марминар подал знак Пинаро и покинул зал, оставив ошарашенных людей путаться в догадках и предположениях.
– Свяжись с Жисасом, – вновь склонившись к Пинаро, скомандовал Марминар. – Сообщи, кто нынче главный в Первопланетном Доме. Нам нужна поддержка народа, а у Партии добрых перемен хороший процент голосов. Меня пусть отвезут в Первопланетный Дом. Хотя нет, путь техники переключат доступ к архиву на мой особняк, я поработаю там.
У входа в здание Парламента при виде будущего адмирала услужливо распахнул над гатуром зонтик другой советник – Ринальдо Самид – человек, курирующий исследование планеты.
– Что там с южной экспедицией? – окликнул его Марминар.
– От Тихро Анависа никаких вестей. С базы передали – ледокол починить не удается, – торопливо принялся отчитываться советник. – Льдами срезаны оба винта. До базы он не дотянет. Основная группа выгружается на лед. Пойдут пешком. К ним отправили подмогу на собачьих упряжках.
– Это ты уже говорил. С самолетами что? – нетерпеливо потребовал ответа Марминар, пританцовывая на платто.
– Уже четвертый пропал. Я тут выкопал историю, произошедшую при Фегинзаре. Тогда во время учений над Данироль исчезло целое перо. Выжили двое – человеческий пилот и командор Ванибару, на которого потом повесили всю вину за произошедшее.
– Типично для Фегинзара. Узнай мне все про эти учения и командора. Сделай запрос командующему Небесным флотом. Нет, лучше сразу наместнику Нарису. Срок тебе – три дня.
Вечно с этой Данироль все идет не по плану. Нужно будет самому почитать отчеты команды Гисари. А сейчас домой – отдыхать после долгого дня, разбираться в делишках предшественника.
Жил Марминар на холме, на краю гатурьего поселения неподалеку от обсерватории. С третьего этажа ранними погожими рассветами он любил наблюдать за взлетом дирижаблей с местного аэродрома. А с крыши пятиэтажной башенки, сооруженной скорее по прихоти архитектора, чем из функциональной необходимости, был виден океан, к которому ровными волнами улиц катился Равидар…
* * *
В огромную полукруглую комнату, выходящую в сад, заглядывал хмурый вечер. Длинные, похожие на пальцы листья ивы аккуратно щупали стекло, тщетно ища лазейку в дом. Но стекла могли выдержать даже брошенный в них кирпич. Снаружи они были матово-белыми, тогда как изнутри нисколько не мешали любоваться отгорающим осенним садом.
