– Отчего ты так решила? – заинтересовался гатур.
– Мне кажется, еще чуть-чуть, и я бы проскочила.
– Иллюзия, – категорично отрезал командор. – Наше перо летело на скорости чуть менее восьмисот километров в час. После перехода через горную гряду скорость могла быть триста – триста пятьдесят.
– У нас есть высокоскоростные модели? – поспешила выяснить девушка.
– Есть. Всего шесть. Рисковать в первый день… Впрочем, давай. Я взял одну. Все лучше, чем гадать о причинах случившегося перед экраном компьютера.
Следующая модель скорее напоминала гатурий небесный корабль. Обсидианово-черная, тяжелая, она имела короткие крылья.
Запустили. Танри замерла с пультом в руках. Широко распахнутые зеленые глаза остекленели. Стоявший позади Бартеро осторожно поддерживал ее за плечи.
Двести километров в час… Триста… Триста восемьдесят… Самолетик нарезал широкие круги над равниной. Не дрогнувшей рукой девушка выжала пятьсот шестьдесят…
Воздух задрожал, протяжно зазвенел. С неба к Танри протянулась серо-черная воронка. Бартеро закричал, попытался поймать ставшую внезапно бесплотной дальнелетницу.
– Нет!
Рофирт кинулся наперерез уже бегущему к Танри Арвисо, оттолкнул его, заслонил девушку спиной от неведомой силы, осмелившейся отнять у него любимую. Арви замер, с ужасом уставившись на то, что возникло в жерле воронки. Человек без лица верхом на белом волке… На пару секунд он выступил из клубящейся темноты и пропал.
Раз, и все прекратилось. Воронка схлопнулась, растаяла. Обрушившаяся на исследователей тишина оглушала. Ванибару впервые спрыгнул с платто, опустился на колени над мертвым Рофиртом. Арви тормошил бездыханного друга.
Но гатур одним движением перевернул Бингара на живот, и все увидели – из спины юноши, пробив теплые одежды, торчали двенадцать ледяных кинжалов, заалевшие кровью. Бартеро крепко обнял перепуганную и поэтому не способную заплакать Танри.
– Агых принял жертву, – глухо резюмировал командор, влезая на платто.
– Неужели ничего нельзя сделать? – слезы замерзали на лице Арви.
– Бесполезно. Его надо похоронить по людским обычаям. Впрочем, как и остальных. Поехали в лагерь. Здесь нам нечего делать. Это проклятая земля.
На этот раз правил санями гатур. Казалось, он знал заранее, поток жертв не остановится. Ледяные боги получат свое сполна.
Танри тихо всхлипывала на груди Арвисо. Что бы ни натворил в своей жизни Рофирт, для девушки он казался сейчас больше, чем друг или брат. И сейчас ей было стыдно за свое поведение, за насмешки, за откровенные провокации. Если бы можно было все вернуть…
Куратор, плотно сжав губы, смотрел в одну точку. О чем он думал, осталось загадкой даже для гатура. Красивое лицо окаменело. Пряди светлых волос упали на глаза. И когда сани едва не перевернулись, подпрыгнув на очередном ледяном бугре, он не вышел из этого ступора, так и просидел недвижимо до самого города.
* * *
Весь месяц с момента гибели экипажа Анависа не было снега. Природа терпеливо ожидала погребения останков. Снег посыпал лишь тогда, когда рабочие похоронили в ледяном склепе всех погибших исследователей, когда на окраине размороженного города выжгли в смерзшемся грунте могилу для Рофирта. На каменной плите над ней лазерным пером командор написал слова:
Здесь покоится достойный пилот,
рожденный для неба,
но так и не вкусивший его свободы.
Рофирт Бингар
236–254
Танри уже не плакала. Арви тоже молчал, держа сестру за руку.
– Он был лучше, чем хотел казаться, – только и сказал гатур, первым покидая могилу. Бартеро мрачнее полярной ночи последовал за ним.
К записям полетов до сих пор никто не притрагивался. Танри помалкивала об увиденном. Но теперь настало время раскрыть тайны, понять, что погубило людей. И вечером командор пожелал увидеть у себя Бартеро, Эдвараля и Висерна. Он установил компьютер, вытянул до потолка контур голографического экрана, терпеливо дождался, пока все соберутся, и только тогда заговорил.
– Сегодня мы должны решить – будем ли мы дальше исследовать Данироль или соберем вещи и рванем отсюда, пока сами не стали жертвами неведомого?
Бартеро молча обвел взглядом собравшихся и хмуро кивнул выжидающему гатуру. Тот продолжил.
– Прошу меня пока не перебивать, сколь бы диковинными не казались мои выводы. У меня имеется ряд догадок относительно произошедшего. И главную из них можно обозначить одним словом: «Время». Передвигая планету двести пятьдесят четыре года назад, мы, гатуры, могли нарушить его течение на полюсе. Сами мы не владеем хронооружием, все разработки в свое время были прекращены. Но насколько я знаю про достижения прочих развитых рас, примерно такой эффект достигается при совмещении двух временных потоков – прошлого и настоящего.
Он сделал паузу. Никто не шелохнулся, и Ванибару продолжил:
– При росте скорости движения объекта, его начинает как бы засасывать в прошлое. Но поскольку объект не способен достичь по-настоящему большой скорости, он взрывается в точке взаимодействия прошлого с настоящим. Так случилось с моими подчиненными, то же самое произошло с экипажем Тихро Анависа и отправившимися на их поиски людьми. Испытанные нами модели постигла эта же участь. Прошлое рядом. Передвигаясь со скоростью, близкой к критической, мы вызываем миражи – отражение погибшей страны…
– А Рофирт? – не выдержал Арвисо.
– Тут я пас. Трое из присутствующих, – он выразительно посмотрел на Танри, Висерна и Бартеро, – обладают талантами, которые наша наука не всегда способна объяснить. В мире слишком много удивительного. Мрачные чудеса, разбуженные здесь, – о них ничего не известно. Но они имеют право на существование. Танира, тебе есть что рассказать о них?
– Да, – девушка сцепила в замок пальцы. – Когда я сопровождала первую модель, на том конце вихря разглядела зеленую землю. Сады, речку, дома… А перед тем, как погиб Рофирт, – ее голос не дрогнул, но костяшки пальцев побелели. – Я видела небесные корабли, почти как гатурьи. На крышах высоких домов вили гнезда гигантские птицы… Потом все заслонило то, что убило Бингара. Оно оказалось пограничником. Грешником из свиты Агыха. Про них в длинном доме было предание:
Разгневался как-то Агых на людей за то, что слишком многого хотели от жизни, за излишнее любопытство, и закрыл им ворота в свой солнечный дворец. А охранять его поставил десять раз по десять и еще четыре раза по десять и вдобавок четыре грешника. И сказал Агых людям:
«Вам, недостойным, суждено по земле ходить, в мой дом не заглядывать, детей моих не пугать, цветы не рвать, песен не слушать. И уберечь меня от вас могут только такие же, как вы, но еще более недостойные. Не убоятся они вас покарать, гнать станут до лютых морозов, до ледяных ножей, коли осмелитесь вы ко мне явиться».
