Гору вновь тряхнуло. Свет по левой стороне тоннеля потух, по правой опасно померк. Нарастая покатился гул тревоги, сдувая осаду сверху. По коридору затопотали шаги убегавших.
Куратор облегченно вздохнул, запасливо подобрал оружие погибшего, подкатившееся к его ногам, и полез наверх, обламывая ногти, до крови разодрав об ощетинившийся металл локоть и бок. Зато успел до нового толчка.
Коридор был безлюден, никто не помешал беглецу добраться до алтарного зала. Тот был пуст. Сожженные лазером тела убрали. Пленных увели.
Сжимая в каждой руке по трубке, он обошел ниши. Нигде не обнаружилось двери. Либо безлицые уходили так же, как и проникали в домики на Данироль – неведомым способом, либо спрятались, а потом сбежали. Гадать не было времени. Нужно найти Анависа и моряка, пока те еще живы.
Прислушавшись к себе, Бартеро верно определил направление, как породистая ищейка берет след.
Гору продолжало трясти. Сверху, ломая перекрытия, посыпались камни. Загремели выстрелы. Не лазерные, похоже, из обычного человеческого оружия. Куратор решил не обращать на это внимание, ускорил шаг. Для кого оборудовали эти подземелья?
Где-то здесь держат Тихро. Двери, двери… Можно опять свериться с внутренним компасом. А еще лучше действовать более быстро и надежно.
– Тихро! Эй! – завопил он.
– Мы здесь! – в дальнюю дверь заколотили. – Вытащи нас!
Пришлось разрядить одну из трубок, плавя петли и замок.
Отдав полуголому Анавису свою куртку, он повел освобожденных туда, где, по его расчетам, должен был находиться выход. Землетрясение пока прекратилось, но стрельба гремела совсем рядом.
– Ого, ничего себе рвануло!
Чуть опередивший его Тихро наткнулся на горы щебенки и земли, заполнявшие коридор. Целиком они проход не закрывали, но пришлось постараться, чтобы продвинуться вперед. Тем более что вдали виднелся клочок неба.
Дыра была внушительной. А то, что ее сделало, назидательно стояло вверху, хищно растопырив черные крылья. Самолет! Гатурий! Бартеро сейчас был готов расцеловать даже родного папочку, очутись тот здесь. Но кто еще может ринуться на выручку ему и остальным похищенным людям? Либо командор, либо Танри!
– За нами прилетели!
Недолго думая куратор ринулся в коридор, выкрикивая их имена. Анавис и моряк нехотя последовали за ним, ведь никто не справился бы с гатурьей техникой…
– Командор! – голос куратора звонко рассыпался по развороченному помещению.
Стрельба стихла. И навстречу им, стоя на коленях на платто, выплыл Ванибару.
– Вам помочь? Вы тяжело ранены?
– К самолету! Быстрее! – приветственно рявкнул га-тур, обрывая возражения Бартеро.
Как они выкарабкались по осыпающейся куче камней – неведомо им самим. Но в самолете оказались быстро.
– Командор, там остальные, – заикнулся было куратор.
– Некогда. Их спасут другие! – гатур был непреклонен. – Благодари всех богов, что у кого-то из вас под кожей маяк. Иначе не нашел бы.
Бартеро решил не уточнять, что сам забыл выдавить сомнительный подарок Марминара.
Самолет набирал высоту. Бартеро с ужасом видел: га-тур серьезно ранен, и каждое движение отдается в нем болью. Но Ванибару ни о каком лечении не желал слушать.
– До Данироль дотяну, а там разберемся, – отмахнулся он.
За ними погнались местные мелкие самолеты – штук десять, целая стая.
– Приготовьтесь! – приказал командор, выжимая из машины предельную скорость.
Они разогнались… И ничего. Под ними по-прежнему зеленели луга и сады. А преследователи не отставали, лишь увеличились в числе.
– Что за глупость?
Командор сбросил скорость, заложил вираж, разворачиваясь к противнику и беспощадно сбивая одного за другим из бортовой пушки. Машину кидало из стороны в сторону. Бартеро порадовался, что с утра ничего не ел. Сидевшим сзади контрабандисту и Тихро было еще хуже. Анавис ругался сквозь зубы, до ужаса неприлично, и это помогало ему держаться.
– Если есть выход, должен быть и вход! – Гатур терял терпение.
– Давайте сядем, я вас подлечу, – в который раз предложил Бартеро.
– Бесполезно, молодой человек. На этот раз она меня достала, проклятая Данироль. Не холодом, так огнем.
Он предпринял новую попытку прорваться. Тот же результат.
– Но как-то же они к нам проникают! – Бартеро охватила паника. Впади гатур в беспамятство, крушение самолета окажется для них наилучшей участью. Уж лучше это, но не алтарь!
– Я взял языка, – с трудом произнес командор. – Выследил и поймал одного, до того, как полез к вам. Он рассказал мне о безлицых и их волках. Как они получаются…
– Мы видели, – безрадостно отозвался Анавис.
– Мне известны методы за короткий срок считывать мысли, – перехватив удивленный взгляд Бартеро, ответил командор. – Это очень тяжело для меня, но я сумел. Безлицыми становятся их неизлечимо больные, но еще слишком молодые, чтобы умирать. Они отвечают за поимку новых заложников и за возвращение назад. А путь к нам находят волки. Они очень хотят вернуться, стать опять людьми. Эти пары поставляют жертв для страшных религиозных ритуалов. Своих местным убивать запрещено. А с соседями ссориться не хочется, – он замолк, облизывая бледнеющие губы. – Давайте поступим, как несчастные волки. Захотим вернуться. Ради кого бы вы разорвали все границы? Ради чего вы бы стремились увидеть небо нашей родины?
Бартеро растерялся. Кто ему дорог? В своей скитальческой жизни друзей он не нажил. Только коллег. Забывшая его невеста? Сегодня он не вспомнил бы ее лица.
Танри? В душе что-то шевельнулось. Он старше ее почти на восемь лет. Зачем ей – молодой, перспективной летчице – он, нелюдь?
Кто или что его держит в мире? Он понял. Он жаждет вернуться ради того, чтобы доказать себе – он человек. Он достоин уважения, достоин ходить с гордо поднятой головой.
– Я должен успеть увидеть ее! – выкрикнул командор и бросил самолет на максимально возможную скорость.
Бессильно клацнула зубами пасть воронки. Мелькнуло голое, как колено, «лицо» стража, сметаемое черным корпусом самолета. И льды Данироль приветственно развернулись под ними синевато-белой мятой бумагой.
Одного круга над городом было достаточно, чтобы понять – лагерь пуст, домики закрыты… Не отвечая на вопросы взволнованных людей, гатур развернул самолет и повел его прочь к морю.
Вскоре они обогнали «Вестницу», покружили возле, показываясь, что живы, и оставили дирижабль далеко позади. Командор не счел нужным отвечать на протесты, хмуро вел самолет. Только один Гисари понял все и от бессилия сжал кулаки, молча молясь, чтобы Ванибару долетел туда, куда так стремилось его сердце.
Едва под ними блеснуло море, гатур оставил осторожность и запустил моторы на полную мощность. Несколько минут – прыжок в лето. Солнечный Лиссаран, вечный отпускник нежится на теплом побережье. В тени парка Воздушная Академия… Ломая кусты шиповника и жасмина, разгоняя перепуганных студентов, самолет плюхнулся прямо у входа в главный корпус.
