– А безлицых вы скопируете тоже? – нахмурился Бартеро.
– Если удастся разобраться, как они получаются – почему нет? Но сейчас главное – не позволить Фегинзару связаться с нашими врагами. Он способен…
– Господин адмирал! – взволнованный секретарь ворвался в кабинет начальника без стука. – Господин адмирал, Фегинзара нашли! Мертвого! И еще шестнадцать человек и шестерых гатуров.
Да, за такую новость не накажут. Скорее наоборот.
– Едем!
За дверью их уже ждал вездесущий Пинаро.
– Мои подчиненные только что это сообщили, – спокойно прогудел он. Так вот кто новость принес! – Пилота я отпустил готовиться к экспедиции. Придется на машине.
Они приехали на площадь Первого Наместника, чью статую у фонтана облюбовали голуби. Фонтан молчал.
Городские власти справедливо решили – сырости с них и так хватает.
Дверь в убежище мятежного гатура не блистала красотой. Была она не железной, а вполне заурядной деревянной, плохо прокрашенной. На лестничной площадке толпились сыскари и люди в форме охраны Первопланетного Дома. При виде адмирала они расступились, пропуская делегацию.
Красно-коричневые дорожки, стены цвета пожухшей листвы придавали открывшейся картине дополнительный драматизм, который так любил экс-адмирал. Убитые лежали возле стены рядом друг с другом. По росту. Сразу видно: палачи были людьми аккуратными, во всем любили системность.
– Это не пули, а капсулы с ядом. Как удалось в маленькой квартире совершить расправу, не понимаю! – вырвалось у начальника сыскарского дома. – Пройдите на балкон… Мы и выехали оттого, что кто-то из прохожих рассмотрел!
На балконе болтался Фегинзар. Повешенный. Голый.
С табличкой на груди:
«Мы обещали тебя найти.
Мы это сделали.
Союз Мстящих»
– Красиво, – мрачно протянул Пинаро. – Чистая работа, не придерешься. Но мы должны быть им благодарны. Фегинзар собирался захватить корабль и улететь с планеты. Обнаружены планы сговора с врагами в соседней звездной системе и террористами на Земле, – он сделал знак сыскарям снять тело.
– Удастся сообщить о случившемся поаккуратней? Все-таки гатур…
Марминар кивнул в сторону своего предшественника, еще болтающегося на всеобщем обозрении.
– Вряд ли. Если Союз провернул такое мероприятие, наверняка доведет работу до конца. Следует ожидать атаки редакций, как это вышло с человекогатурами.
Бартеро закусил губу. Пусть не его имели в виду, все равно неприятно. И адмирал еще от него сыновней преданности ждет! Опекать принялся, за собой таскает. К чему все? Отпустил бы, позволил жить как вздумается. Противно на душе от их политики, от Мстящих! Лучше не знать об этом!
Танри бы найти. Со дня их последней встречи он не переставал думать о ней. Неужто влюбился? Глупо. Она будет летать, а он мотаться по миру, ведь не удержит новоявленный папочка. Когда тут совместную жизнь строить? Небось, вернулась назад в Лиссаран. Ей еще год учиться. Написать ей, попросить прощения, если чересчур резок был… Нет, к чему ей бродяга?
На шторе печально звякнули стеклянные бусины, провожая мертвых хозяев и их мертвых гостей. Живые тоже предпочли не задерживаться в нехорошей квартире. Марминар поплыл к выходу, остальные последовали за ним.
– Когда вылетают на Данироль? – Бартеро догнал Пинаро. – Могу я поговорить с Эдваралем?
– Не стоит, – отрезал вредный гатур, но взглянул в умоляющие глаза человека и смягчился: – После полуночи стартуют. Я отправил их отдыхать, попрощаться с теми, к кому они хотели бы вернуться. У главы пера, кстати, по возвращении свадьба будет. Есть, к кому стремиться. Ты же сам не раз рассказывал об особенностях вашего путешествия.
– Да, – кивнул Бартеро, понимая – его собственный вклад в возвращение был минимален.
– Чуть не забыл, тут тебе передали, – гатур протянул сверток. Книга – сразу понял Бартеро. – Просили вскрыть завтра утром. Это от главы пера, – он вздохнул и отчего-то добавил: – Говорят, снег выпадет…
Чужак сел в машину и уехал.
Конечно, никакого утра ждать Бартеро не стал, сорвал белую бумагу и посмотрел, что же ему досталось. Тонкая книжечка стихов. Автор Фредерика Надар. «Семь мелодий осени». Актуальное название.
Это осень, не я сочинила,
Что теперь никому не согреться.
Это осень готовит белила
На порогах забытого детства.
Листьев мертвых букеты разложит.
Разве можно им верить, опавшим?
Я тебя позабуду, быть может,
Проживу, не согревшись, и дальше.
Пролистал. Стихи. И посвящение есть. Ему, Бартеро Гисари. На последней странице синими чернилами выведено:
Спасибо, что ты научил меня стремиться к лучшему…
Танри
Что он почувствовал? Он тогда не понял. Скорее, страх. Летчица попалась на глаза гатурам, теперь улетает в неизвестность, в переполненный опасностями край, туда, где проносятся сияющие волны метелей и оживают самые невероятные легенды и миражи. В край, охраняемый странными и страшными силами. И сияющие глаза древних богов неотступно следят за смертными, награждая и карая их по своему усмотрению.
Молодая девушка, что она будет делать там? Его самого ценой своей жизни спас командор. А о ней кто позаботится, случись непредвиденное?
Это осень играет на скрипке
Семь мелодий, все цвета печали.
Черно-белой старинной открыткой
Память выдаст, что было вначале.
Голос времени хрипло окликнет:
Кто же в сердце твоем квартирует?
Это ветер там скрипнул калиткой.
Никого, пусть судьба не ревнует.
Она улетает в полночь. Где ее искать? Жених! Александр Дирид! Где живет этот парень, знает только Габри. Сам Габри, по слухам, уехал. Искать сейчас Эдвараля и Тихро смысла не имеет. Перед такой ответственной экспедицией оба наверняка простились с семьями и теперь наводят порядок на аэродроме – по сто раз все перепроверяют, ругаются, покрикивают на рабочих.
Значит, Габри. Бартеро, послав, наконец, надоевшую охрану подальше, поймал такси и помчался к другу. Но в квартире никто не открыл. А консьерж внизу на расспросы пожимал плечами.
– Давно не видел. Кто-то, говорят, съехал. Не в мою смену.
Значит, надежды перехватить Танри перед отлетом нет. С какого аэродрома вылетят – неизвестно. Их только вокруг столицы свыше десятка крупных. А мелких и того больше. И отец не поможет. Отец? Никогда он не признает гатура своим отцом!
Глава 16
Данироль – Виса – Спира
