Но Арвисо уже попал. К гатуру. И вдохновенных речей о красоте самолетов и небесных кораблей оказалось недостаточно.
– У вас мало шансов, молодой человек, – заявил тот Арвисо. – На эту специальность я вас не возьму ни в коем случае! У вас нет способностей, чтобы стать навигатором, как вы мечтаете. Летчиком дальней авиации тоже вряд ли. Мне не нравятся ваши реакции. Вы слишком медлительны. Пожалуй, вам подойдут дирижабли.
Команда там большая. Летят они долго и медленно, зато надежно.
Арвисо вышел из комнаты, убитый горем.
– Что случилось? Тебя не взяли? – испугалась Танри.
– Лучше бы не взяли! – Арвисо привалился к стене, изо всех сил пытаясь сдержать слезы. – Он сказал, что мне только на дирижаблях летать!
– Но ведь ты любил дирижабли! – удивилась Танри.
– В навигаторы берут только из летчиков! Из асов! Мне всю жизнь быть воздушной крысой!
– Подожди, – принялась утешать его Танри. – Главное, что ты поступил. А дирижабли… Меня, скорее всего, определят туда стюардессой. Будем летать вместе.
– Дирижабли? Здорово! – Над ними возник рыжий. – Мне тоже обещали дирижабли. Лети себе, не заморачивайся, наслаждайся, как внизу красиво! Лео грозила мне почтой, но я, кажется, ее упросил. А там как гатур скажет.
– Ты действительно считаешь, что дирижабли – не плохо? – с надеждой в голосе спросил Арвисо.
– Конечно! – обнадежил его рыжий. – Ты подожди еще конечный результат. Уже скоро объявят. Знать бы, насколько они укомплектовали дирижабельное отделение в прошлые вступительные дни… Но надеюсь, мы будем учиться вместе! – Он повеселел. – Я знаю, тебя звать Танри, а тебя Арвисо Синард. А я Рофирт. Рофирт Бингар.
Наконец, всех «выживших» при отборе вновь собрали в большой аудитории. И сам ректор зачитывал результаты.
– София Марес. Медслужба.
Вздох облегчения.
– Виктор Свенс. Дальняя авиация.
Тихое «Да!»
– Мирен Награс. Диспетчерские курсы.
Смех.
– Арвисо Синард. Дирижабельное воздухоплавание.
– Рофирт Бингар. Дирижабельное воздухоплавание.
…
– Стефан Виридоре. Почтовая служба.
– Марина Тоур. Медслужба.
– Танира Комидари. Дальняя авиация.
– Ого! Ничего себе!
– Встань, покажись!
– Как Виржиния Лео!
– Да не стесняйся же! Нам тоже интересно!
Все взоры обратились на вставшую Танри. Девчонка в дальней авиации! Это ж надо!
Танри дождалась, пока ректор кивнет ей, мол, садись уже. И никто не обратил внимания, что гатур старался не смотреть в ее сторону. Но девочка этого не почувствовала. Она была ошарашена и одновременно счастлива.
– Как тебе удалось? – Арвисо и Рофирт подозрительно уставились на нее.
– Не знаю. Я просто рассказала, как я вижу себя в небе. И все!
– И все?! Говори теперь! – подмигнул ей Рофирт. – Знаю я, как ты туда попала. Глазки ректору состроила, он и не выдержал!
– Почему сразу «глазки»? – почти обиделась Танри. – Может, я действительно подхожу для неба как никто другой?
– А мы… – начал Арвисо.
Но договорить им не дали. Объявление результатов закончилось, и счастливые студенты Академии принялись поздравлять друг друга.
В шестой день приема их было сорок девять человек.
Потом была встреча с измотанными тревогой близкими, новая порция охов и ахов, поздравлений, восторгов и хвастовства, поход по магазинам за подарками и отдых в кафе.
…За их столик принесли кофе и пирожные.
– Представляешь, я вначале испугалась гатура! Он такой странный, высоченный! – постоянно вытирая испачканный кремом нос, рассказывала Танри. – А он оказался совсем не страшным.
– Он, скорее, занудный, – вспомнив что-то свое, поморщился Сирино. – Его занятия лучше не пропускать. Так же как у Лео и Лореса. Но командор Ванибару еще хуже.
– Поверить не могу, что командор будет вести у нас занятия! – удивился Арвисо.
– Он уже не летает. Гатуры тоже в отставку выходят. Кстати, и Лео в отставке. Недавно. Она у нас последний год только вела, – рассказывал молодой летчик.
– Мне она не понравилась, – проворчал еще расстроенный Арвисо. – Игатур этот…
– Зря ты расстраиваешься, – пожал плечами Сирино. – Дирижабельщиков больше, чем почтовиков, уважают.
– Я тоже так думаю, – согласилась Танри. – А помнишь, как Рофирт…
Вирия вышла из кафе на улицу. Пока ее подопечные подкреплялись, по пятому разу взахлеб пересказывая Джеральдо и Сирино все вступительные страсти, она решила размять ноги перед обратной дорогой.
Предвечерняя жара усилилась, горячие камни мостовых отдавали накопленное за день тепло. Вирия спустилась по узенькой лестнице на набережную к фонтану.
Вокруг с гиканьем носилась ребятня. Прислонившись спиной к фонарю, босой лысый старик в полосатых бело-синих парусиновых штанах вытягивал на скрипке заунывную мелодию. И Вирии стало грустно. Сейчас она поняла, что в один миг лишилась обоих воспитанников.
Она присела на скамью и устремила невидящий взгляд на море. В голове неожиданно всплыли строки Фредерика Надара, любимого поэта Танри:
Мои сновидения холодны и зыбки,
как бабочек стая над темной водою
озер, в грустных чащах осеннего леса.
И тени спускаются к водам глубоким
моих озарений и песен забытых,
несбывшихся грез и любви, погребенной
под грузом сомнений, обид и неверья.
Легенды слагают над водами ныне
МОИ СОЖАЛЕНЬЯ.
«Вот и мне только сожаления и остались, – думала она. – Сын непутевым вырос, бродягой. А дочь захотела летать. И я ничего не могу с ними сделать. Ни-че-го!»
– Эй, мать, что-то стряслось? – Чернявый усатый морячок тронул ее за плечо.
– Нет. Все хорошо. Просто очень жарко, – очнувшись, ответила Вирия. Капелька пота стекла из-под волос по щеке в подтверждение ее слов.
Морячок не спешил уходить, улыбнулся женщине, потом обвел взглядом переполненную людьми набережную.
– Красивый у вас город. А я вот через час уплываю. Представляешь, прямиком к Сонному архипелагу! Каково из такой жары в холодное море, где полным-полно айсбергов!
– Да, – вяло ответила Вирия.
– Знаешь, мать, я тебя хочу спросить, – замялся морячок. – Друг моего капитана одну девочку потерявшуюся ищет. Она сейчас уже должна быть взрослой. Ей лет шестнадцать быть должно. Мне некогда было ходить по городу, выспрашивать. Может быть, ты ее встречала?
