В четыре часа утра, когда Данилов спал в своем кабинете, состояние Ольги резко ухудшилось. Сатурация упала до шестидесяти процентов, Ольга начала задыхаться, впала в панику, пыталась сорвать с лица маску. Доктор Макаровская попыталась было успокоить ее успокаивающим укольчиком, но это не помогло и тогда Макаровская перевела Ольгу с неинвазивной вентиляции на инвазивную — погрузила в медикаментозный сон и подключила к аппарату через трубку.
— Я знаю, как вы это не любите, Владимир Алексндрович, — оправдывалась она, — но у меня не было другого выхода. Я сначала попробовала седатировать ее дексдором и оставить маску, но ничего не вышло.
— Возбуждение было сильное, — подтвердил Гаджиарсланов. — Такое впечатление, что это не просто дыхательная паника была, а что-то мозговое.
— Вполне возможно, — согласился Данилов. — Интоксикация или гипоксия.
— У меня вообще-то складывается впечатление, что коронавирус обладает нейротропностью…
[9]
«Не вирус, мать его так, а какая-то шкатулка с сюрпризами!», подумал Данилов. У него вдруг появилось предчувствие, что с аппарата Ольгу уже не снимут, но Данилов тут же отчитал себя за малодушие. Какие, к чертям собачьим предчувствия? На прошлой неделе перевели в третье отделение восьмидесятидвухлетнюю бабулю, которая шесть суток провела на инвазивной вентиляции. Переводили с великой опаской, ждали, что бабуля скоро вернется — ну возраст же какой! — однако, судя по сообщениям Воробьевой, пациентка чувствовала себя хорошо.
— Я решил по коронавирусным поражениям ЦНС
[10] диссертацию писать, — продолжал Гаджиарсланов. — Пока работаю у вас, как раз немного материала наберу и вообще тема интересная.
— Не вздумайте! — предостерег Данилов. — Я вам это не как заведующий говорю, а как сотрудник кафедры. По такой скользкой, то есть — плохо исследованной теме вы замучаетесь защищаться, десять раз диссертацию переделывать придется, если не двадцать. Защититесь, Али Гафарович, по чему-то привычному, хорошо знакомому, а после занимайтесь коронавирусными поражениями нервной системы сколько вам захочется. Надо понимать, что защита кандидатской — это не судьбоносный прорыв в науке, а ритуал, подтверждающий, что соискатель может заниматься научными исследованиями.
Спустя три часа у Ольги произошла остановка сердца. Вдруг. Данилов проводил реанимацию сорок семь минут. Последние десять минут действовал чисто автоматически. Разум понимал, что все кончено, а руки никак не могли остановиться.
Придя в кабинет, Данилов достал из шкафа телефон Ольги, который не стал сразу же возвращать старшей медсестре — вдруг еще понадобится, и долго держал его в руке, вспоминая код. Память от пережитого отшибло начисто. Наконец, вспомнил — четыре нуля. Как четыре буквы «о» — Ольга, Ольга, Ольга, Ольга…
Когда телефон ожил, Данилов вошел галерею и обнаружил там шестьдесят два снимка. Снимки были самые разные, начиная какой-то китайской грамоты, наверное — лекарственной инструкции, и заканчивая городскими пейзажами. Но ни одного селфи и вообще ни одной фотографии с Ольгой в памяти телефона не было. Данилов подумал, что на каком-нибудь облачном сервисе, в который можно войти с телефона, фотографий будет гораздо больше, но ничего больше предпринимать не стал. Ему и за заглядывание в галерею было неловко, а шарить по чужим файлохранилищам — это уже явный перебор. Да и зачем ему понадобились фотографии Ольги? На этих фотографиях будет другая женщина, непохожая на образ, который запечатлелся в душе.
«Тебе не фотографий хотелось, — сказал внутренний голос. — Тебе хотелось просто растянуть момент прощания с Ольгой, отодвинуть подальше черту, за которой уже никогда ничего не будет. Когда растягиваешь и отодвигаешь, кажется, что болит не так сильно, но это же самообман».
* * *
Юлиан Трианонов
** мая 2020 года.
«Добрый день, кукусики мои любимые!
Сегодня я расскажу вам историю о Ромео и Джульетте или, если сказать иначе — историю о жертвенной любви в пандемическую эру. Именно эру, милые вы мои, и простите, если я кого-то расстроил. Эта бодяга надолго… Но ничего — приспособимся и преодолеем. Наши далекие предки пережили извержение вулкана Тоба на Суматре, случившееся около 75 000 лет назад. Пепел, выброшенный вулканом в атмосферу, поглощал животворящие солнечные лучи, поверхность планеты стала нагреваться хуже и наступила вулканическая зима… В то время люди еще не умели строить теплые жилища и шить теплую одежду. У них не было Всемирной организации здравоохранения (нет, вы только представьте) и средств массовой информации (ужас, ужас, ужас!). Ученые считают, что этот ужасный катаклизм смогли пережить около двух тысяч людей. Вы только подумайте — когда-то нас на планете было всего две тысячи… Но ничего — пережили и расплодились. А тут — всего-то коронавирус какой-то. Даже сравнивать стыдно.
Но вернемся кнашим оленям.Юный Ромео (32 года в наше время нестареющих и вечно молодых можно считать юностью) работал врачом приемного отделения в Двух Крендельках, а юная Джульетта, о возрасте которой я деликатно умолчу, поскольку женщинам всегда столько лет, на сколько они выглядят, работала в том же приемном отделении медсестрой. Любовь их ни для кого секретом не была и добрая Старшая Сестра (старшая медсестра приемного отделения) ставила Джульетту дежурить в одну смену с Ромео, что было очень ценно.
Если вы сейчас подумали о адюльтере на рабочем месте в рабочее время, то очень сильно ошиблись. Во-первых, никакого адюльтера не было, поскольку Ромео и Джульетта не были связаны брачными узами. Во-вторых, во время дежурства в приемном отделении Двух Крендельков у персонала и в былые спокойные времена не оставалось времени на шуры-муры, не говоря уже о нынешнем костюмно-маскарадном периоде. Да и как вы вообще представляете себе Любовь в средствах индивидуальной защиты? (Кто все же смог это представить, тому апокалиптическую фантастику писать нужно — успех вангую невероятный).
Все дело в графике. Раньше наши влюбленные дежурили сутки через двое. Представьте, что их поставили порознь. В понедельник Ромео дежурит, Джульетта тоскует. Во вторник Ромео, ни способный ни на что, кроме поспать, отсыпается после дежурства, Джульетта весь день тоскует, ночью отоспавшийся Ромео дарит ее любовью, но дарит скупо, потому что Джульетте надо выспаться перед дежурством. В среду Джульетта дежурит, Ромео тоскует. В четверг Ромео дежурит, Джульетта днем отсыпается, а ночью тоскует. В пятницу бывает то же самое, что во вторник. В субботу повторяется среда. В воскресенье — четверг. Представили? Ужаснулись? То-то же! Но это еще были цветочки. Сейчас в приемном отделении врачи и медсестры дежурят восемь часов, а затем сутки отдыхают (график свиданий влюбленных, дежурящих в разные смены, составьте сами).
При таких раскладах у влюбленных только один выход — дежурить в одну смену. Вместе устали — вместе отоспались — налюбились-намиловались — вместе отправились дежурить.
