Но Владимиру Александровичу мало 250 000 рублей в месяц…
Может, у него большая семья, семеро по лавкам, и он в ней единственный кормилец?
Может, у него на иждивении находятся тяжело больные родственники, нуждающиеся в дорогостоящем лечении?
Отнюдь нет. О тяжело больных родственниках редакции ничего не известно. Семья Данилова состоит из трех человек — его самого, жены и дочери-школьницы. Есть еще старший сын, но он окончил университет, имеет хорошую работу, материально от родителей не зависит и живет отдельно от них. Жена Владимира Александровича работает заместителем главного врача станции скорой помощи города Москвы. Пост высокий, зарплата достойная и премии немалые. Назвать семью доктора Данилова «бедствующей» не повернется язык даже у самого отъявленного лжеца. Дай Бог нам всем так бедствовать.
Рассказывает Игорь В., находившийся на лечении в первом реанимационном отделении 88-ой больницы с 30 апреля по 4 мая 2020 года.
ИГОРЬ. Меня привезла в больницу «скорая». Три дня я болел дома, но, когда начал задыхаться, испугался и вызвал врача. Первые сутки в реанимации я плохо помню, но на вторые сутки мое самочувствие немного улучшилось. Никаких развлечений, кроме как смотреть по сторонам, в реанимации нет, мне не разрешали пользоваться ни мобильным телефоном, ни ноутбуком. Однако, я заметил, что некоторым пациентам медики приносили мобильники и разрешали вести разговоры, лежа на койке. Это был не единственный интересный факт, который я заметил. Там вообще было много неравноправия. Так, например, мне за пять суток моего пребывания в реанимации, поставили капельницу всего один раз, а моему соседу, который выглядел примерно также, как и я, их ставили по два раза в день. Кроме этого, к нему часто подходили медсестры, поправляли подушку и оказывали прочие знаки внимания. А вот когда я задал медсестре вопрос, то вместо ответа получил удар. Да — она ударила меня кулаком по плечу, давая понять, что я должен лежать молча и не отвлекать занятых людей. Это произошло на глазах у заведующего отделением Данилова, который ничего медсестре не сказал.
Данилов очень много времени проводит в реанимационном зале, где лежат пациенты. Не знаю, может оно так и положено, только вот бо̀льшую часть этого времени Данилов занимался не лечением, а разговорами с пациентами. Мне лично было странно наблюдать такую картину — утро, все сотрудники занимаются делом, а заведующий подсаживается к какой-то из коек и точит лясы. Но он не просто болтает с пациентами, он их обрабатывает, вымогает деньги. Когда очередь дошла до меня, он первым делом стал расспрашивать, как я живу, чем я занимаюсь и задавать прочие вопросы, не имеющие никакого отношения к состоянию моего здоровья. Я рассказал ему о своей семье и о том, что я являюсь владельцем небольшого бара в спальном районе. «О, бизнесмен — это хорошо! — сказал Данилов. — Люблю бизнесменов». Затем он начал расписывать, как сейчас перегружена больница, как всего не хватает — аппаратов, медикаментов и вообще всего. Одним пациентам достается все, что положено, а другим нет… Короче говоря, клонил к тому, что если я хочу вылечиться полностью и хочу дальше лежать в хорошей палате, то я должен заплатить врачам. 50 000 — в реанимации и столько же в том отделении, куда меня переведут из реанимации. Он принесет мне телефон, чтобы я позвонил жене, и даст номер счета, на который нужно перевести деньги. Я ответил, что у меня таких денег нет, бар мой сейчас закрыт, а то, что у меня было, я выплатил моим сотрудникам. «Смотрите не пожалейте, что сэкономили на лечении», сказал на это Данилов и больше ко мне не подходил.
КОРР. Скажите, Игорь, а почему вы сразу же не пожаловались на то, что у вас вымогали деньги?
ИГОРЬ. А кому я мог пожаловаться? Телефона у меня не было, никто посторонний в реанимацию пройти не мог. Данилов там — царь и Бог, делает, что хочет. Но после перевода в отделение я написал жалобу на Данилова на имя главного врача. Мне самому уже было все равно, я вырвался из этого ада живым, но другие люди не должны страдать. Таким, как Данилов, не место в медицине. Мне известно, что не только я писал жалобы на Данилова, другие пациенты тоже писали. Надеюсь, что его уже выгнали вон из больницы.
КОРР. А что вы скажете, если узнаете, что Данилов до сих пор работает в больнице? И не только работает, но и продолжает заведовать отделением.
ИГОРЬ. У меня просто нет слов. Волей-неволей поверишь во все то, что рассказывают о медицинской мафии. Рука руку моет…
Часто приходится читать в новостях, как врачей увольняют из-за каких-то незначительных разногласий с больничной администрацией. Наша газета неоднократно писала о таких случаях. А вот вымогательство денег у совершенно беззащитных людей, находящихся на лечении в реанимационном отделении, сходит с рук? Почему? Доктор Данилов настолько ценный кадр, что ему можно простить даже вымогательство денег у пациентов? Или у него крепкие тылы? Или же он умеет не только брать, но и делиться? Предположения можно строить сколько угодно, но нашему корреспонденту так и не удалось встретиться ни с главным врачом больницы, ни с кем-то из его заместителей. По слухам, главный врач В. Н. Тронов дорабатывает последние дни (причиной тому не авантюры доктора Данилова, а совсем другой случай), а его заместители ведут подковерную борьбу за освобождающееся кресло. Но это только слухи, потом что никакой достоверной информации по этому поводу получить не удалось. Хочется надеяться на то, что новый главный врач наведет порядок в первом реанимационном отделении.
В следующем номере нашей газеты будет рассказано о том, как создается дефицит аппаратов искусственной вентиляции легких и о том, какой опасности подвергается жизнь пациентов в первом реанимационном отделении 88-ой больницы.
(Окончание следует)
* * *
ХОЛОДНОЕ СЕРДЦЕ (Окончание)
«Московский сплетник», ** мая 2020 года
Сейчас много говорят об аппаратах искусственной вентиляции легких (ИВЛ), к которым часто приходится подключать людей, чьи легкие поражены коронавирусной инфекцией. Чиновники разных рангов заверяют нас в том, что аппаратов ИВЛ в отечественных больницах достаточно, а вот у пациентов некоторых отделений складывается совершенно иное мнение.
Рассказывает Софья Э., находившаяся на лечении в первом реанимационном отделении 88-ой больницы с 29 апреля по 4 мая 2020 года.
СОФЬЯ. Меня доставили в больницу в ужасном состоянии — мне не хватало воздуха, легкие раздирал жуткий кашель, все тело ломило. Было такое впечатление, будто меня избили, затем накормили иголками, а наголову надели мешок из плотной ткани. Я думала, что я умру и молила Бога только об одном, чтобы меня поскорее бы подключили к аппарату искусственного дыхания. Меня подключили, но как-то не так — надели на лицо маску, в которую подавался кислород, велели лечь на живот и не двигаться. Лежать на животе было неудобно, кислорода мне не хватало, но снять маску я не могла, потому что без нее было совсем уж плохо. Так я промаялась несколько часов, а когда ко мне подошел кто-то из медиков — в костюмах этих они все на одно лицо, я попросила дать мне снотворное и подключить к аппарату нормально. На соседней койке на спине лежала женщина, маска у нее на лице была другая, не такая, как у меня, и она спокойно спала. Но мне сказали, что меня подключили так как надо, а от снотворного мне станет хуже и ничего не дали. Вы представляете? От того, что я посплю несколько часов мне станет хуже? Я кое-как заснула сама, но спала очень плохо, то и дело просыпалась от шума, и свет там был яркий. Утром ко мне подошли несколько человек, один из которых представился заведующим отделением Даниловым. Я снова попросила того же — полноценно подключить меня к аппарату и дать снотворное, но снова получила отказ. Со мной произошла истерика. Я зарыдала и потребовала немедленно меня выписать. Разумеется, никто меня не выписал. Но примерно через час ко мне подошел заведующий (уже один) и сказал, что если я претендую на хорошее отношение, то должна заплатить ему, как он сказал «хотя бы 50 000». Пусть моя дочь переведет ему их на телефон. В отделении официально телефоны больным не оставляют, но периодически врачи приносят их тем, кто согласился дать взятку, чтобы они проинструктировали своих родственников. Я возмутилась и сказала, что так этого вымогательства не оставлю. Тогда заведующий вызвал ко мне психиатра, для консультации. Расчет был ясен — заведующий хотел выставить меня сумасшедшей, чтобы не было веры моим словам. Но я не сумасшедшая и после того, как меня перевели в отделение, я написала жалобу главному врачу и заодно обратилась в редакцию моей любимой газеты «Московский сплетник», потому что хорошо понимала, что без поддержки общественности мне не удастся добиться справедливости.
