КОРР. Да, мы с моими коллегами всегда готовы помочь восстановлению справедливости. Скажите, пожалуйста, Софья, много ли аппаратов искусственной вентиляции легких видели вы в реанимационном отделении?
СОФЬЯ. В том отсеке, где я лежала, было всего 2 аппарата, у меня и моей соседки. Когда меня увозили в отделение, я заметила еще парочку. Ну, может где-то еще 1 или 2 аппарата было, не более того.
КОРР. В сумме вместе с «может где-то еще» получается 6.
СОФЬЯ. Да, не более того.
КОРР. А знаете ли вы, сколько аппаратов на самом деле находится в первом отделении 88-ой больницы? Согласно ведомости, их 15! И все в рабочем состоянии!
СОФЬЯ. 15?! Никогда бы не подумала! Большинство нуждающихся в кислороде пациентов получали его через вставленные в нос трубочки. Кислорода им явно не хватало, но ничего другого врачи не предлагали. И вообще избирательное отношение к пациентам просто бросалось в глаза. С одними врачи носились незнамо как, а на других (например — на меня) практически не обращали внимания. А при переводе в отделение меня подвергли настоящим издевательствам. В реанимации все лежат голышом. Перед переводом я попросила принести мне одежду, мою или больничную, все равно. Меня угнетала мысль о том, что я голая, прикрытая лишь простыней, поеду на каталке по больнице. Но мне грубо ответили, что оденусь я в палате. Пока меня везли до палаты я сильно замерзла, потому что в коридорах довольно прохладно. Но это никого не волнует.
Пациенты не все видят и не все понимают. Действия врача в полной мере может оценить только врач. Нам удалось найти среди сотрудников отделения, которым руководит доктор Данилов, врача, согласившегося на интервью при условии сохранения анонимности.
В.К. — врач с тридцатилетним стажем, хирург, доцент кафедры. Когда пришла беда, он по собственному желанию пошел работать рядовым врачом в реанимационное отделение. «Мне хотелось работать на самом ответственном участке», говорит этот скромный человек.
КОРР. Расскажите, как была организована работа в отделении?
В.К. Отвратительно она была организована, не побоюсь этого резкого слова. Данилов сразу же выделил из коллектива нескольких любимчиков, которым позволял делать все, что им вздумается, а всех остальных считал людьми второго сорта. Мнение о пациентах и предложения по их лечению могли высказывать только фавориты заведующего, роль остальных врачей сводилась к роли мальчиков и девочек на побегушках. Заслуженного врача-инфекциониста, проработавшую более 30 лет, Данилов отстранил от лечебной работы, поручив ей созваниваться с лабораторией, компьютерной томографией, функциональной диагностикой и прочими отделениями, то есть практически понизил ее до уровня медицинского регистратора. Врача-инфекциониста, обратите внимание! Единственного инфекциониста в отделении. Но, одновременно, ординатору первого года, не имеющего никакого отношения к реаниматологии, Данилов мог доверить выполнение сложных манипуляций и практически самостоятельное ведение пациентов.
КОРР. А что Данилов поручил делать вам?
В.К. Вы не поверите — я должен был совершать регулярные обходы и списывать на бумажку показатели — частоту сердечных сокращений, температуру, частоту дыхательных движений и т. п. А еще я должен был ассистировать ему во время манипуляций — подавать инструменты, держать лоток, то есть делать то, что обычно делает медсестра. И это при том, что врачей катастрофически не хватало. Нагрузка была и продолжает оставаться очень большой.
КОРР. Как вы можете объяснить такие удивительные действия заведующего отделением?
В.К. Все очень просто — фавориты и сам заведующий непосредственно занимались лечением пациентов. Пациенты видели, что именно эти люди что-то для них делают и испытывали к ним чувство благодарности, которое Данилов и его фавориты постоянно пытались конвертировать, то есть — получить в денежном эквиваленте. Вымогательство в отделении было поставлено на широкую ногу. Я неоднократно был свидетелем тому, как Данилов вымогал деньги у пациентов. У людей, имевших скромный достаток, он обычно требовал 50 000 рублей, но ставки могли доходить и до 200 000, если пациент мог позволить себе такие расходы! Одни зарабатывали, а других к пациентам не подпускали, боялись конкуренции, потому что мерили всех на свой аршин.
КОРР. На что же пациенты могли рассчитывать за такие деньги?
В.К. На хорошее отношение, качественное лечение, беспрепятственный доступ к аппарату искусственной вентиляции легких. По поводу вентиляции хочу сказать отдельно. Существует две разновидности искусственной вентиляции легких — инвазивная, когда вентиляция проводится через трубку, вставленную в трахею, и неинвазивная, когда пациенту на лицо надевают маску и подают в нее кислород. Неинвазивная вентиляция — это, грубо говоря, облегченный вариант, вентиляция-лайт. Она менее обременительна для врачей и медсестер. Не нужно вставлять трубку, не нужно регулярно делать пациенту инъекции седативных препаратов для того, чтобы он спокойно лежал с трубкой в трахее, не нужно регулярно откачивать то, что скапливается в легких, откашляться же с трубкой в трахее невозможно. Также не нужно вводить внутривенно жидкости и питательные растворы. Маска гораздо проще — надел ее на лицо пациента и все. Это если смотреть с точки зрения персонала. А с точки зрения пациента все упирается в нормальное дыхание. Если человек настолько нуждается в кислороде, что и десяти секунд без маски не может провести, то его надо переводить на «трубочную» инвазивную вентиляцию легких. Но Данилову не хочется возиться с теми, кто ему не заплатил. Поэтому в ход идут различные ухищрения. Не можешь снять маску для того, чтобы поесть или, хотя бы, выпить воды? Выход есть — вот тебе трубочка от капельницы. Просунь один конец ее под маску, а другой опусти в бутылку с водой или питательным раствором… Что это за трубочки, и кто ими раньше пользовался, неизвестно. Медсестры достают их из какого-то большого пакета и туда же убирают после использования. Это счастье, что в отделении пока еще не произошло вспышки кишечной инфекции!
КОРР. Неужели все врачи спокойно смотрят на то, что творит заведующий?
В.К. Разумеется, нет. Лично у меня было три конфликта с Даниловым. Первый по поводу того, что он использовал меня, опытного врача, в качестве медсестры. Второй — из-за трубочек. Третий из-за распространившегося в отделении вымогательства. Всякий раз я пытался поговорить с Даниловым спокойно, но он превращал разговор в скандал, оскорблял меня и советовал не совать нос не в свои дела. Во время последнего конфликта я настолько разволновался, что заработал сердечный приступ. Коллеги, которые сейчас занимаются моим лечением, в один голос говорят, что я чудом избежал инфаркта. Я очень рад, что ваша уважаемая газета принимает участие в этом деле. Без вашей поддержки с Даниловым не справиться, потому что у него большие связи.
КОРР. Какие именно? Кто его поддерживает?
В.К. Имен я назвать не могу, потому что не знаю. Знаю лишь то, что до недавних пор Данилов руководил здравоохранением в Севастополе, а на такой важный пост абы кого не назначат. Жена Данилова работает заместителем главного врача московской «скорой», это, надо сказать, высокая должность и человек, который ее занимает, имеет определенный вес. Да и вообще история с назначением Данилова на заведование была очень неоднозначной.
