Книга Доктор Данилов в ковидной больнице, страница 52. Автор книги Андрей Шляхов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Доктор Данилов в ковидной больнице»

Cтраница 52

— Скажите, а его реально будут лечить? — сказала жена. — Препараты какие-то будете вводить? Или просто станете ждать, выкарабкается он или нет?

Такой вопрос родственники пациентов задавали часто, спасибо особо одаренным людям, которые, угодив в больницу с легкой формой заболевания, писали в сетях о том, что их совсем не лечат, только температуру регулярно измеряют. А что лечить, если температура не поднимается выше тридцати семи с половиной градусов и сопровождается только легко выраженной слабостью? Вирусные респираторные заболевания с подобным течением лечатся постельным режимом и обильным питьем, ведь антибиотики на вирусы не действуют. Пациентов с легкой формой очень скоро стали оставлять дома, потому что в больницах для тяжелых мест не хватало, пришлось дополнительные койки в выставочных центрах развертывать и срочно новую инфекционную больницу строить. Но миф о том, что «врачи ничего не делают, а просто ждут» накрепко засел в народном сознании. И если пациент задерживался в реанимации свыше трех суток, в большинстве случаев родственники начинали упрекать врачей в том, что они «ничего не делают» и требовали подробных отчетов по проводимому лечению. Отчетов, разумеется, никто не давал. Попробуй только свяжись — не отделаешься. Родственники сразу же начнут спрашивать у сетевого разума достаточное ли это лечение и правильное оно, а разум, не имеющий никакого понятия о состоянии и особенностях здоровья конкретного пациента, разумеется ответит, что недостаточное и неправильное. Сетевой разум — он такой. Когда ввели закон о наказании за распространение фейковых новостей, Данилов подумал о том, что неплохо бы было штрафовать и за сетевые медицинские советы, вроде: «при коронавирусной инфекции надо пить аспирин потому что коронавирус сгущает кровь».

— В реанимации не ждут, Ирина Васильевна, — ответил Данилов. — В реанимации работают, активно пытаются улучшить состояние пациентов. Ваш муж сейчас подключен к аппарату искусственной вентиляции легких, он получает противовирусные препараты, а также препараты, снижающие давление и нормализующие углеводный обмен. Если что еще понадобится — назначим, у нас всего, что нужно, предостаточно. Но прошу учесть, что Виктор Николаевич проведет у нас не менее шести дней. Так что наберитесь терпения и ждите. Спрашивать о его состоянии лучше всего днем, с двенадцати до пяти, и не чаще одного раза в сутки. Запишите телефон… О переводе в другое отделение вас поставят в известность.

По принятым в больнице правилам, извещением родственников занимались те отделения, в которые переводились пациенты. Только с сообщением о смерти звонили не из патологоанатомического отделения, а из реанимационного.

Во время занятий со студентами, Данилов всегда выкраивал час для того, как нужно сообщать родственникам о смерти. Тут целая наука — надо правильно выстроить разговор и вовремя его закончить. О том, что пациент умер, надо обязательно сказать сразу, в первой фразе. Затем нужно коротко объяснить, почему это произошло и упомянуть о том, что было сделано для предотвращения. Говорить надо доходчиво, сочувственным голосом, между фразами делать паузы. Это если вкратце, а вообще-то памятка, которую Данилов в первый же день работы раздал всем врачам и медсестрам, была напечатана на пяти страницах.

Хуже всего общалась с родственниками Семенова. Выпаливала на одном дыхании механическим голосом: «к сожалению ваш родственник умер, организм не справился с инфекцией, примите мои соболезнования» и отключалась. Лучшим «информатором» был Гаджиарсланов, у которого все было правильным, начиная с тона и заканчивая построением фраз.

— Вы, Али Гафарович, специальный курс по общению с родственниками проходили? — спросил как-то раз Данилов. — Больно уж хорошо разговариваете, профессионально.

— Нет, не проходил, — ответил Гаджиарсланов. — Просто стараюсь с людьми по-человечески общаться, у нас в Махачкале по-другому нельзя.

После совместного обхода с Деруном (действующие лица те же, только роли разные), Данилов занялся историями болезни. Тут же рядом присела Мальцева и участливо поинтересовалась:

— Что предпринимаете по поводу статьи?

Кроме Мальцевой никто подобных вопросов не задавал, делали вид, что ничего не произошло. Ну — устал Владимир Александрович руководить отделением, такое может случиться с каждым. Передал свои полномочия коллеге и теперь наслаждается жизнью. Наслаждается, ага.

— Вчера беседовал с адвокатом, — ответил Данилов. — Но дочь советовала обратиться к киллеру.

— Наш человек! — одобрила Мальцева. — Я бы тоже грохнула бы их всех оптом, начиная с Князевича и кончая корреспондентом. А что сказал адвокат?

— Предлагает бороться…

…Адвокат Алексей Максимович, которого Данилов сразу же прозвал «Горьким», был преисполнен энергичной решимости.

— Скажу без ложной скромности — я не какой-нибудь «полузащитник», — предупредил он в самом начале разговора. — Я — ас, профи. Семьдесят семь собак в своем деле съел. И как профи скажу вам, что шансы у нас есть! Оппонентов нужно тащить в суд. Это всегда нервно, особенно — с непривычки. Одно дело — написать жалобу, содержащую недостоверные сведения, и совсем другое — судиться. Для суда нужен адвокат, который стоит денег, нужно время, ну и проиграть тоже страшно. Это же потеря денег и репутационный ущерб.

— Кстати — о ущербе, — вставил Данилов. — А не лучше ли будет просто не обращать внимания на эту статью? Я, честно говоря, склоняюсь к такому мнению…

— И напрасно! — сказал адвокат. — В репутационном смысле лучше подать иск и проиграть, чем не обращать внимания. Поверьте, я знаю, что говорю. Тот, кто молчит, заведомо соглашается со всеми обвинениями, то есть заведомо является виноватым. Скажу честно — положительного результата я вам гарантировать не могу, но сделаю все возможное. Если они не спелись идеально, всегда можно найти противоречия в показаниях. А уж если я ухвачусь за ниточку, то будьте уверены — размотаю весь клубок! Кстати, жалобщики у вас в отделении наркотические или седативные препараты получали?

— Вроде — да.

— Замечательно! — адвокат плотоядно потер ладони. — Значит, они не могли отдавать себе полного отчета… Это повышает наши шансы.

Бодрость адвоката показалась Данилову наигранной, а уверенность — притворной. Ну, так, наверное, и полагается себя вести. Врачи тоже часто изображают уверенность на пустом месте, профессия обязывает. Нельзя же на вопрос: «что у меня, доктор?», отвечать: «а хрен его знает», нужно приободрить пациента, вселить в него уверенность. Вот и адвокаты тоже стараются…

— То ли дождик, то ли снег, то ли выйдет, то ли нет, — ответил Данилов на вопрос Мальцевой. — Все очень туманно и неясно.

— У адвокатов все туманно, кроме гонорара! — хмыкнула Мальцева. — Плавали — знаем!

Если раньше Данилов после выхода из Зоны пулей мчался в свой кабинет, то сейчас можно было неторопливо пообедать в столовой, выйти прогуляться по территории, а затем засесть в ординаторской с чашкой кофе.

Свою личную кофеварку Данилов домой уносить не стал, потому что Елена сразу же купила другую. Кофеварка перекочевала из кабинета заведующего отделением в ординаторскую, перешла, так сказать, в общественное пользование. Теперь в ординаторской был «полный набор молодой домохозяйки», как выразилась Мальцева — микроволновка, тостер, плитка, чайник и кофеварка.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация