Поскольку фирма принадлежала одному Клаузену, он должен был платить большие налоги. Поэтому в мае 1941 г. он решил пригласить в компаньоны двух японцев-продавцов и своего помощника немца Папендика. У компании под названием «Госи Кайся М. Клаузен Ко» был капитал 100 тыс. иен: 85 тыс. вложил Клаузен и по 5 тыс. — компаньоны.
Состояние фирмы к октябрю 1941 г. Клаузен характеризовал так:
«Месячный оборот дела был примерно 10 тыс. иен. Актив фирмы в день образования объединенной компании был 85 тыс. иен. До дня моего ареста он вырос до 150 тыс. иен, включая 15 тыс. иен других трех пайщиков. Конфискованы были только книги и прочие посменные материалы в конторе. Все это я получил обратно, когда был заключен в тюрьму в феврале 1945 г.».
В своих отчетах о состоянии дел Клаузен допускал явные неточности и не давал полной и ясной картины финансового состояния своего предприятия. Нельзя не отметить также, что он совершенно обошел молчанием вопрос о покупке дома в пригороде Токио. Надо думать, что стоимость дома была оплачена за счет прибылей фирмы и составила несколько десятков тыс. иен.
Вложенный в торговлю фотопринадлежностями капитал «Фрица» достиг 38–40 тыс. ам. долларов (ок.135 тыс. иен) от крупных компаний: «Ориенталь» и «Сакура фото Ко». К 1941 году для легализации Клаузена Центр выделил всего 8 тыс. ам. долларов.
В деле легализации и организации коммерческой крыши Клаузен отводил серьезное место вопросу взаимоотношений с домашней прислугой, работниками предприятия, учитывая, что, как правило, все работники-японцы «подставляются» полицией для установления систематического внутреннего наблюдения.
Говоря о домашней прислуге (боях, амах), Клаузен рекомендовал, соблюдая строгую конспиративность, предоставлять ей широкую возможность свободно наблюдать официальную сторону своей жизни, поведение, домашний распорядок. Эта постоянная свободная возможность наблюдения с течением времени должна была притупить бдительность агента.
«Первое, что мне было нужно, — рассуждал «Фриц», — это бой, для которого мой дом открыт целиком в рабочее время. Я должен дать ему возможность осмотреть все в моем доме и проследить за моими действиями. Об этом его спросит полиция. Если он всегда видит, что происходит в моем доме, он рано или поздно прекратит следить за мной, так как ему это надоест».
Подыскивая боя, Клаузен вновь решил действовать «через самого дьявола»: он обратился к своему компаньону-японцу Исерис просьбой порекомендовать ему человека, считая, что «лучше взять прислугу прямо у японского шпика». «Он прислал мне Фудзивару, — рассказывал «Фриц», — о котором я позднее узнал, что он является племянником инспектора полиции Накамуры. Поэтому пришлось действовать вдвойне осторожно. Он проработал у меня три года и всегда давал обо мне очень хорошие отзывы в своих донесениях дяде. Это мне сообщил сам Накамура при допросе после моего ареста».
Вряд ли подобный опыт — трудоустройство у себя на фирме племянника полицейского инспектора — следует рассматривать как образец для практической деятельности нелегала.
Вступая в компанию с Ферстером, Клаузен, не имея опыта в коммерческих делах, решил подыскать помощника, который помог бы ему наладить дело. Немец Кранц, — старый знакомый «Фрица» по Мукдену, познакомил его с безработным немцем по фамилии Престин. Престин помог ему наладить и развернуть производство копировальных аппаратов. Однако, наряду с деловыми качествами, он обладал серьезным недостатком: имел «слабый характер, много пил, не считаясь с тем, чьи деньги он тратит». Выполняя одно поручение Клаузена, он отправился в Кобэ и там прокутил все деньги, полученные от должника фирмы, после чего отправился в Нагоя — с намерением повторить то же самое с другим должником. Клаузен предложил Исери послать в Нагоя переодетого полицейского, чтобы задержать Престина, что и было сделано. Клаузен уступил слезным просьбам и обещаниям Престина. Его освободили, и он снова стал работать у «Фрица». Однако при подведении баланса за 1938 год обнаружилось, что Престин сумел украсть и растратить около 16 тыс. иен. «Клаузен» обратился в немецкое консульство и добился отправки Престина в Германию. Взамен был нанят другой помощник — немец, профессионал-букинист, 60-тилетний Папендик.
Обращение Клаузена к содействию полиции и немецкого консульства по делу Престина следует признать совершенно правильным, так как это способствовало укреплению его репутации как делового коммерсанта, защищающего свои интересы.
Говоря о взаимоотношениях с партнерами и служащими фирмы, Клаузен подчеркивал необходимость тщательной маскировки денежных средств, поступающих в адрес нелегала. Во избежание опасных недоразумений Клаузен считал необходимым открыть в банке два текущих счета: один для фирмы, другой — для личных нужд. Деньги, предназначенные резидентуре, Центр должен был переводить только на личный счет, через указанные им банки.
«Некоторые говорят, что мы должны лучше прятаться от полиции, — писал Клаузен. — Это ошибочная точка зрения. Нужно показываться как можно чаще. Полиция не столько следит за мной лично, сколько за людьми, с которыми я имею связи. Этих людей полиция будет спрашивать обо мне. Поэтому нужно бывать как можно больше с людьми. С этими людьми следует говорить о деле и личных интересах, но не о политике, за исключением разве лишь тех вопросов, которые могут представлять непосредственный интерес для коммерсанта: полиция никогда не поверит, что торговец может интересоваться политикой.
В качестве крыши удобно иметь такое дело, которое трудно контролируется полицией. Но если она может контролировать его, то она должна видеть, что доходов от дела хватает на жизнь…
Нужно проявлять интерес к различным коммерческим делам, разного рода сделкам и действовать так, чтобы это могло стать известным полиции».
В качестве иллюстрации Клаузен привел пример из личной практики, свидетельствовавший о его коммерческой жилке:
«У меня был бэби-кар (маленькая автомашина). Мне представился случай продать ее за 6 тыс. иен. В другом месте я мог купить машину за 4500 иен. Я отправился к агенту по продаже автомашин и продал через него автомобиль. За это я уплатил ему 200 иен. Затем я направился к человеку, продававшему машину, и пошел с ним к агенту. Тот осмотрел машину и оценил ее в 3900 иен.
За эту цену я ее купил, а разницу между 4500 и 3900 иен мы разделили. Это дело можно было провести без агента, но тогда бы я не выгадал при этом, и полиция не узнала бы об этой сделке. При ведении дела через агента я плачу определенный налог, что делает мою сделку открытой».
«Важный момент поведения коммерсанта: — не платить много денег по счету, когда проводишь время с японцами в ресторане, — отмечал Клаузен. — Японец не может понять, почему иностранец — гость в его стране — платит за него. Наши люди иногда имеют привычку тратить на японцев много денег, рассчитывая таким образом приобрести друзей. Но это неверно. Это обычно свойственно людям, собирающим информации. От одних они получают информации по дружбе, от других — по расположению, от третьих — за деньги.
Нелегалам не следует для приобретения друзей прибегать к угощению, подпаиванию и т. п. Этим не приобретешь настоящих друзей. Эти люди будут опаснее полиции, так как будут постоянно болтаться вокруг.
