Однако 12 марта рация «Фрица» снова работает с Висбаденом в течение 3 ч. 22 мин., а 26 марта — 1 час. 48 мин. Подобная картина сохраняется и в последующем.
«22.4.37: Ребров сообщает о том, что он имеет сведения от соседей о том, что в Японии жандармское управление разыскивает рацию, работающую на короткой волне в районе Мито-Фунабаси-Йокосука с позывными j 5 sr.
Резолюция т. Урицкого: «Нач.2, вместе с Агафоновым разобраться в позывных Рамзая»».
«26.4.37: Рамзаю передано сообщение Реброва о розыске рации с позывными j 5 sr. Предложено свести его работу до минимума, передавая только особо важные вопросы».
Ставя вопрос о замене «Фрица» — Клаузена, Центр связывал нарушение радиосвязи Токио с Владивостоком не только с промахами и недостатками работы владивостокского узла, но и с упущениями в работе Клаузена. При этом Центр оставлял в стороне проблему легализации нового радиста. Однако «Рамзай» категорически возражал против смены Клаузена. «Фриц» был оставлен, и радиосвязь до конца существования резидентуры (октябрь 1941 г.) работала в подавляющем большинстве случаев бесперебойно.
Истинные причины нарушения связи, как уже отмечалось, в значительной мере обуславливались не только организационно-техническими неполадками во Владивостоке, но и несовершенством аппаратуры нелегальной рации и недостаточной изученностью природных условий радиосвязи с Японией (суточные и сезонные изменения в прохождении волн, разного рода помехи местного характера и т. п.).
Взаимные обвинения Владивостока и «Фрица» оставались бесплодными и мало обоснованными, поскольку, при наличии единственного нелегального радиста в Японии, Центр был лишен практической возможности как-либо контролировать его работу, чтобы делать выводы о степени виновности в перебоях радиосвязи.
На протяжении восьми лет резидентура «Рамзая» имела одного радиста, который поддерживал связь только с Владивостоком: опыт использования шанхайской радиостанции в качестве ретранслятора не дал положительных результатов.
Организационным планом Центра (от VII. 1935 г.) предусматривалось направление в резидентуру «запасного радиста-китайца». В течение ряда лет Зорге настойчиво и многократно просил у Центра дать ему второго радиста, указывая на плохое состояние здоровья и перегрузку работой «Фрица» и предлагая надежно легализовать присланного человека под крышей коммерческого предприятия последнего.
Центр многократно обещал прислать радиста, сообщал даже время намечаемого выезда, но обещания так и остались обещаниями.
Зорге внес предложения об изменениях программы связи, распорядка работ. В ноябре 1937 г. он предлагал «установить ежедневное семичасовое дежурство у аппаратов с тем, чтобы в случае необходимости сообщения могли быть переданы в любой день». «Время должно быть следующим: по четным дням /2, 4, 8 и т. д./ с 4-х часов дня до 11 час. веч., по нечетным числам /1,3, 5 и т. д./ с 11 час. веч. до 6 час. утра».
«Рамзай» также просил «принять необходимые меры на случай введения в военных условиях четырнадцатичасового дежурства, охватывающего все время нашей работы, а именно, с 4-х часов дня до 6-ти часов утра в случае необходимости беспрерывно. Готовность к такой работе, по мнению Р., должна быть создана немедленно».
И Центр шел навстречу «Рамзаю»: «1/…В экстренных случаях /передача срочных, важных сведений/ — разрешить передачу в любой день, для обеспечения чего: 2/ установить ежедневные 7-ми часовые дежурства на приемнике Висбадена в часы, предложенные РАМЗАЕМ, /Сделано распоряжение через 13 отдел. Сообщено Рамзаю тел. № 75 от 28.11./ …
3/ на случай войны уже сейчас предусмотреть установление Висбаденом 14-ти часовых ежедневных дежурств в часы, предложенные РАМЗАЕМ/ 25.11.37».
При перерывах связи «Рамзай» дважды направлял в Шанхай курьеров («Густава» и «Анну»), пересылая с ними улучшенную программу связи и пытаясь организовать радиосвязь с Шанхаем.
Макс Клаузен был безусловно выдающимся радистом-изобретателем.
Радиосвязь с Центром он предпочитал проводить вечером с 17.00 до 21.00 или ночью. Невзирая на то, что Рамзаю было разрешено проводить передачу не чаще 4 раз в месяц, то есть раз в неделю, сеансы связи проводилась порой ежедневно. Продолжительность каждого сеанса не должна была превышать одного часа, и это требование часто не соблюдалось. Материала накапливалось так много, что связь затягивалась на несколько часов. Чтобы сократить время нахождения радиостанции в эфире, Макс предложил оригинальный вариант сокращенного кода Морзе, применение которого дало возможность ускорить радиообмен с Центром почти в два раза.
В результате в Центре и резидентуре радиосвязь на линии Токио — Владивосток улучшилась, стала более надежной и скрытной: если раньше при вступлении в связь владивостокский узел и радиостанция Клаузена должны были давать в эфир свои позывные по 5 минут каждый, то теперь они входили в связь сразу, без передачи позывных, что значительно затрудняло наблюдение японской радиоконтрразведкой за рацией Клаузена и сокращало длительность сеанса. Время радиообмена сократилось также за счет улучшения обоюдной слышимости (4–5 баллов) и применения сокращенного кода Морзе.
Зорге докладывал: «Несмотря на общую сложную обстановку, вопросы организации радиосвязи идут хорошо. Благодаря моим личным усилиям и Фрица, мы уже организовали три радиоквартиры и готовим еще одну, работаем в основном ночью. Я теперь имею возможность отправлять в Центр столько радиограмм, сколько мне угодно»
[428].
Клаузен исходил из того, что лучше всего работать из квартиры в большом здании, где затруднена пеленгация. Вместе с тем он понимал, что в таких местах отмечаются большие потери излучаемой мощности передатчика, а слышимость его сигналов снижается.
«Теперь о том, как мы конспирировали нашу работу и прятались от полиции, — отмечал Клаузен в отчете. — Конечно, в первый год все было организовано не так хорошо, как должно было быть. Я имел приемники в каждом доме. Позднее я имел только один маленький приемник, который я укладывал вместе с передатчиком в маленький чемодан. Только трансформаторы я по-прежнему имел во всех домах, так как переносить их было тяжело. Для работы у меня было три дома: мой собственный, БРАНКО и ГУСТАВА. Каждый раз я менял место для работы. Иногда я также работал у РИХАРДА. Но у него было неудобно, так как было близко от антенны. Я работал, как правило, два раза в неделю, но часто я не мог связаться с Висбаденом. Почему, я не знаю. Правда, мне приходилось работать без волнометра и амперметра в антенне».
В другом месте Клаузен писал: «В основном я работал 2 раза в неделю, но иногда и каждый день, когда это было необходимо. Все зависело от количества телеграмм, которые нужно было передавать. Часто связь с Висбаденом обрывалась. С моей стороны срыв связи бывал из-за следующих причин:
а) Выключение электричества…
б) Порча частей передатчика. Это случалось очень часто, так как я всегда работал с перегрузкой на аноде…
