Однако, все вышеперечисленные обстоятельства и предпосылки для достижения японцами поставленных целей не дали желаемых результатов: так и не удалось примирить правительства Чан Кайши и Ван Цзинвэя, так и не удалось подтолкнуть правительство Чунцина к капитуляции, так и не удалось нанести серьезное поражение народным армиям. А значит, японское командование могло использовать лишь малую часть своих экспедиционных сил для усиления группировки на севере — против СССР или на юге — против Великобритании и США. Все, что удалось «вытащить» из Китая, это — семь дивизий с учетом одной дивизии, переброшенной из Маньчжурии (на самом деле группировка японских войск в Китае уменьшилась только на шесть дивизий), и все. «Снять» большее количество дивизий означало — «обрушить» фронт в Китае. Рассчитывать на пассивность многомиллионной китайской армии и внутренние распри не приходилось, достаточно было вывести больше шести дивизий, чтобы китайский дракон пробудился.
Японское верховное командование внимательно отслеживало ход боевых действий на советско-германском фронте и состояние группировки советских войск на Дальнем Востоке, стремясь определить наиболее удобный момент для нападения на СССР. Об этом говорит документ, разосланный войскам в первых числах декабря 1941 г: «Для завершения проводимой непрерывной подготовки к операциям против Советского Союза не только Квантунская армия, но и каждая армия и соединения первой линии должны прилагать все усилия к тому, чтобы, наблюдая за постепенно происходящими изменениями военного положения Советского Союза и Монголии, иметь возможность в любой момент установить истинное положение. Это особенно относится к настоящим условиям, когда все более и более возникает необходимость быстро установить признаки переломного момента в обстановке»
[603].
В своей телеграмме от 3 июля 1941 г., адресованной в Берлин, германский посол Отт сообщил из Токио: «японское правительство не забывает о том, что усиление военных приготовлений проводится, помимо всего прочего… также для того, чтобы сковать силы Советской России на Дальнем Востоке, которые она могла бы использовать в ее борьбе с Германией»
[604].
Берлин высоко оценивал столь важную форму помощи Японии в войне против СССР. 15 мая 1942 г. в Токио германскому послу Отту была отправлена телеграмма за подписью Риббентропа:
«Послу лично.
Ответ на телеграмму от 6 мая № 142
1. Если японские данные о русских вооруженных силах в Сибири точны и она [Япония] способна справиться с сопротивлением русских во Владивостоке и проникнуть в Сибирь в направлении озера Байкал, то такая операция будет иметь очень большое значение для дальнейшего развития войны.
2. Если Япония не располагает достаточными силами для успешного проведения подобной операции, то, естественно, ей лучше поддерживать нейтральные отношения с Советской Россией. Это даже облегчит труд, поскольку Россия, во всяком случае, должна держать войска в Восточной Сибири для предупреждения японо-русского конфликта (выделено мной. — М.А.). Прежде всего следует избегать каких-либо заверений русским со стороны Японии»
[605].
В наиболее тяжелые периоды борьбы советского народа с фашистской Германией — во время битвы под Москвой в 41-м, летнего наступления немецких войск на Кавказе и Волге в 1942 г., Сталинградской и Курской битв — в 1943 г., японские милитаристы сковывали на Дальнем Востоке крупную стратегическую группировку советских войск, чем оказывали активную и существенную помощь своему союзнику — Германии. Тем самым затягивалась Великая Отечественная война и Вторая мировая война в целом, множилось число жертв советского и других народов.
Международная обстановка после Второй мировой войны была неоднозначной и непредсказуемой. Формально антигитлеровская коалиция сохраняла своё существование. На практике же обнаруживались все более углублявшиеся противоречия между СССР и его западными союзниками. Нарастало коммунистическое влияние в странах Восточной Европы и Юго-Восточной Азии, ширился рост влияния коммунистов и в Западной Европе. В Греции шла гражданская война между коммунистами и антикоммунистическими силами. Сталин претендовал на первенствующую роль, подчёркивая, что Советский Союз как главный победитель фашизма и наиболее пострадавший от него, имеет больше прав в решении вопросов послевоенного устройства, особенно в Европе и Азии. СССР предъявил территориальные претензии к Турции и затягивал вывод войск из Ирана.
Но наряду с этим произошли ряд событий, которые сильно осложнили международную обстановку и отношения между союзниками по антигитлеровской коалиции.
5 сентября 1945 г. совершил предательство шифровальщик резидентуры советской военной разведки в Канаде Игорь Гузенко. Показания шифровальщика и свыше 100 документальных материалов, вынесенных им из резидентуры, представили масштабы советской разведывательной деятельности в Северной Америке, и в первую очередь по атомной проблематике. Этот факт нанес существенный ущерб международному авторитету Советского Союза.
На основании секретных документов, предоставленных Гузенко, канадские власти арестовывают как шпиона английского ученого, доктора Аллана Нанна Мэя. Его признания позволяют британским спецслужбам напасть на след Клауса Фукса… Всего по подозрению в шпионаже было арестованы десятки человек (часть из которых была позднее освобождена). Информация Гузенко способствовала, в том числе расшифровке советских шифров. Созданная по распоряжению канадского правительства Королевская комиссия по шпионажу, которая занималась расследованием дела Гузенко (кодовое название «Динамит»), в июне 1946 г. представила отчет о результатах своей деятельности на 733 страницах, в котором помимо прочего отмечалось, что «на международных конференциях Советский Союз выступает с заявлениями о мире и безопасности, а на деле втайне готовит третью мировую войну». «С прицелом на эту войну советское правительство создает и поддерживает в демократичных странах, в том числе и в Канаде, “пятую колонну”, в состав которой входят даже советские дипломатические представители… Вместо благодарности за оказанную во время войны помощь Советский Союз ведет активную разведывательную деятельность на территории Канады и готовится нанести этой стране предательский удар в спину».
5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже (г. Фултон, штат Миссури, США) Уинстон Черчилль произнес речь, положив тем самым, как принято считать, начало «холодной войне»: «Сегодня на сцену послевоенной жизни, еще совсем недавно сиявшую в ярком свете союзнической победы, легла черная тень. Никто не может сказать, чего можно ожидать в ближайшем будущем от Советской России и руководимого ею международного коммунистического сообщества и каковы пределы, если они вообще существуют, их экспансионистских устремлений и настойчивых стараний обратить весь мир в свою веру. …
