На вопрос советского обвинителя Васильева Петерсдорф ответил, что сфера японского шпионажа не ограничивалась Дальним Востоком:
— В 1942 году мы получили точную информацию о переброске русских войск из района Хабаровска на русско-германский фронт. Это была точная информация о русских авиационных частях, а также о численности вооруженных сил. В июне 1942 года была получена точная информация о концентрации войск в районе западнее Тамбова и в районе Сталинграда… Я был в японском генеральном штабе более трехсот раз, и я передавал в Германию, в немецкий генеральный штаб, информацию, которую получал там. Когда в 1943 году я вернулся в Германию, то доложил о себе начальнику атташата Шугардту. И он сообщил мне, что информация, которую я получал, занимая свой пост, имела большое значение для немецкого генерального штаба. Он заявил также, что на основе этой информации были предприняты некоторые действия в отношении русской армии»
[609].
В ходе предварительного рассмотрения дела в суде Петерсдорф дал показания, в том числе и об информации, получаемой им и в целом германским посольством от журналиста Рихарда Зорге. Эти показания, судя по всему, были спровоцированы вопросами американского адвоката, который проявил осведомленность благодаря данным полученным «по делу Зорге» от Уиллоуби. Показания бывшего помощника военного атташе были оформлены документом, который весьма приблизительно соответствовал данному ему названию — аффидевит — в праве Великобритании и США письменное показание или заявление лица выступающего в роли свидетеля, которое при невозможности (затруднительности) его личной явки, даётся под присягой и удостоверяется нотариусом или иным уполномоченным должностным лицом.
Первоначальный вариант «аффидевита» по настоянию советского обвинения подвергся кардинальной правке, и из него было изъято все, что касалось Рихарда Зорге и его резидентуры — советское обвинение представило в качестве доказательства только ту часть показаний свидетеля, которая касается сведений, полученных им из японского генштаба.
Советские представители, участвовавшие в работе трибунала, делали все возможное, чтобы деятельность разведки на Дальнем Востоке не всплыла наружу, и информация об этой деятельности не попала в протоколы заседаний Трибунала. Малейшие попытки защиты упомянуть фамилию советского разведчика Зорге и, как следствие, привлечь внимание суда к деятельности советской военной разведки в Японии, встречали упорное сопротивление советского обвинения.
Антикоммунист Уиллоуби «приложил руку» и к выработке линии поведения в ходе перекрестного допроса Петерсдорфа в последующем американским адвокатом Каннингэмом, защищавшим генерала Осима Хироси, военного, разведчика, дипломата (посол Японии в Германии с февраля 1941 по май 1945), приговоренного к пожизненному заключению.
Первоначальный вариант «аффидевита» был известен Каннингэму. Последний пытался доказать, что жизненно важная информация о Квантунской армии попадала в Берлин в основном через Зорге, а не через японские источники, такие как его клиент — генерал Осима.
Петерсдорф закончил давать показания и в соответствии с процедурой Международного трибунала начался его перекрестный допрос. Вопросы задавал американский адвокат Каннингэм.
«Вопрос. Вы говорите, что в процессе сбора информации Вы получали ее не только из японского генштаба, а также в различные периоды получали информацию о численности Квантунской армии от немецкого корреспондента Рихарда Зорге?
Фамилия Зорге была произнесена, и генерал Васильев сразу же вступает в юридическую схватку.
Генерал Васильев. Господину Каннингэму хорошо известно, что эта часть аффидевита вычеркнута, и поэтому я возражаю против данного вопроса.
Председатель. Осталось ли в аффидевите что-нибудь, что может оправдать постановку такого вопроса? В этом сейчас все дело.
Генерал Васильев. Нет, в аффидевите не осталось ничего такого…
Но Каннингэм продолжал настаивать на том, что для суда очень важно выяснить, откуда в германское посольство поступала информация, которая потом отправлялась в Берлин. Он утверждал, что Петерсдорф и германский посол Отт получали информацию из одного источника, и хотел добиться того, чтобы суд признал этим источником советского разведчика Рихарда Зорге. Защитник ссылается на один из предыдущих протоколов допроса свидетеля.
Вопрос. Знаете ли Вы, какова была численность Квантунской армии в различные периоды времени?
Ответ. Да, знаю.
Вопрос. Из какого источника Вы это узнали?
Ответ. Частично от японского генштаба, а также от немецкого корреспондента Рихарда Зорге, от которого мы получали точные сведения о численности дивизий Квантунской армии, а также о номерах некоторых из них. Из немецкой миссии в Маньчжурии мы также получали некоторые сведения относительно численности Квантунской армии.
Вопрос. Были ли эти вопросы заданы Вам и дали ли Вы на них эти ответы на допросе 12 мая 1947 года?
Ответ. Да.
Вопрос. Теперь, что касается немецкого корреспондента Рихарда Зорге, от которого Вы получали «точные сведения о числе дивизий Квантунской армии, а также о номерах некоторых из них», какой пост занимал Рихард Зорге в немецком посольстве в то время?
Опять с возражением выступил генерал Васильев, утверждая, что вопрос выходит за рамки аффидевита и не имеет никакого отношения к вопросам, разбирающимся в суде. Генерал также заявил, что сведения о численности Квантунской армии, полученные Петерсдорфом, настолько неполны и недостоверны, что эта часть его аффидевита была вычеркнута. … Но, очевидно, возражения генерала были для председателя недостаточно убедительными. Он отклонил возражения и разрешил свидетелю ответить на вопрос защиты.
Ответ. Зорге был корреспондентом немецкой газеты и не занимал никакого официального поста в немецком посольстве.
Вопрос. Не давали ли Вы какие-либо из Ваших докладов господину Зорге перед тем, как посылали их в Германию или представляли Вашему военному атташе? Доверяли ли Вы ему?
Васильев возражает, утверждая, что вопрос не имеет никакой связи с аффидевитом свидетеля и нарушает все правила, установленные Трибуналом в отношении перекрестных допросов. Председатель отклоняет вопрос защиты. Каннингэм, ссылаясь на американский меморандум, задает Петерсдорфу вопрос, был ли Зорге сотрудником немецкого посольства. Подполковник категорически отрицает это. Тогда защитник заходит с другого конца, почерпнув эту информацию, очевидно, тоже из меморандума. …
Вопрос. Помните ли Вы, что по утрам, после того как Зорге выпускал пресс-бюллетень о ходе войны в Европе, он в большинстве случаев завтракал вместе с послом?
Председатель Генерал Васильев.
Генерал Васильев. Я возражаю против этого вопроса. Этот вопрос делает честь настойчивости господина Каннингэма, однако он не имеет никакого отношения к делу.
