Ответ Мацуоки содержал полуправду — давление на страну восходящего солнца в пользу нападения на СССР стало оказываться с 30 июня, когда Отт вручил Мацуока меморандум Риббентропа, призывавший японское правительство к немедленному вступлению в войну против СССР.
Из протокола допроса от 18 ноября 1942 г.
Свидетель — Коноэ Фумимаро.
Следователь — Накамура Кодзуо (Кодзо).
Секретарь — Курабаяси Торадзи.
«… Вопрос тридцатый. Принималось ли решение о нашей позиции в отношении Советского Союза на конференции в присутствии императора 2 июля 1941 года?
Ответ. Да, принималось. Я помню, что это решение было принято на всякий случай. Было решено произвести подготовку, с тем чтобы поступить в соответствии с обстоятельствами (выделено мной. — М.А.)…»
[661].
Подобный лаконизм бывшего премьер-министра Японии отражал суть принятого решения в отношении Советского Союза.
30 июня принц Арака, давая оценку позиции, которую заняла Япония, сказал: «Это похоже на то, как если бы мы сидели на заборе и решали, куда спрыгнуть — на север или на юг». Однако, это высказывание не отражало действительного положения вещей. Япония «сидела на заборе» отнюдь не вольготно, а с гирей на ногах — гоминдановской армией и Национально-революционной армией на фронтах Китая. И на юг Япония уже «прыгнула» — было подтверждено решение «продолжать движение на юг» — во Французский Индокитай, несмотря на возможность войны с Великобританией и Соединенными Штатами. С севером дело обстояло иначе — нападение должно произойти тогда, указывал военный министр Тодзио, когда Советский Союз «уподобится спелой хурме, готовой упасть на землю»
[662]. Спелой хурма должна была стать после того, как СССР будет окончательно повержен в его европейской части ударами вермахта. Для развязывания военных действий против Советского Союза необходимо было существенное ослабление дальневосточной группировки за счет переброски на западный фронт или развал и деморализация Красной Армии на Дальнем Востоке после ее окончательного разгрома в европейской части страны.
Япония вступила в войну против СССР без применения вооруженных сил, но при сохранении угрозы их применения. Наращивая свои войска в Маньчжурии и бряцая оружием, Япония подвешивала себе гирю на вторую ногу, тем самым становясь заложницей, самой же спровоцированной ситуации. Перенося сроки нападения на советский Дальний Восток — сначала на 1942 год, затем на 1943-й, японцы подсознательно отдавали себе отчет в том, что этого нападения так и не произойдет. И в этой ситуации Японии оставалось пребывать в ожидании, когда Советский Союз нанесет первым удар, имея на то все основания.
В одном из своих писем А.П. Чехов выразил следующую мысль: «Нельзя ставить на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него»
[663]. Квантунская армия как ружье «провисело» в Маньчжурии пять лет, так и не выстрелив. Вместе с тем, это были демонстрация силы, оказание постоянного давления на Советский Союз, которые являлись очагом постоянной напряженности на советском Дальнем Востоке.
1 июля 1941 года в «Нью-Йорк геральд трибюн» появилась статья Джозефа Ньюмена «Япония все еще нацеливается на область южных морей». В ней говорилось: «Несмотря на то что советско-германская война вызвала на некоторое время повышенный интерес в Японии к Владивостоку, ее главное внимание, по сведениям хорошо информированных источников, по-прежнему сконцентрировано на районе южных морей. Планируются новые усилия по созданию т. н. Великой Восточно-Азиатской сферы взаимного процветания, которая будет включать в себя Французский Индокитай, Таиланд, Филиппины и Голландскую Восточную Индию»
[664]. Статья, как и некоторые другие, была инспирирована Зорге через Вукелича с целью не только предупредить Америку о планах Японии, но и попытаться убедить Вашингтон в тщетности попыток договориться с Токио.
В круг знакомых Вукелича входил и аккредитованный в Токио корреспондент американского агентства «Юнайтед пресс» Гарольд О. Томпсон. К нему обратился Вукелич с предупреждением о готовящемся нападении Японии на Сингапур в надежде, что располагающий обширными связями американец сумеет найти способы и каналы, чтобы известить официальные органы своей страны и Великобритании. Вот как описал происшедшее Томпсон в своем письме, которое было опубликовано спустя двадцать лет:
«Я знал Бранко Вукелича лучше (чем Рихарда Зорге. — М.А.). Буки (прозвище Вукелича. — Прим. авт.) работал на агентство Гавас, а когда его токийское отделение закрылось, он стал безработным… Вукелич мне нравился, при случае он часто оказывал мне помощь. Но вот однажды он пришел и спросил, не хотел бы я узнать кое-что относительно планов захвата японцами Сингапура. Не забывайте, что Япония в то время еще даже не находилась в состоянии войны. Я разъяснил Вукеличу, что он ступил на опасный путь, что это уже шпионаж и что такие вещи не входят в компетенцию сотрудника органов прессы. Он рассмеялся и сказал… что у него… есть хорошие друзья среди японских военных. Тем не менее, я отказался выслушать его, еще раз его предупредил и подчеркнул, что в этих обстоятельствах больше не могу пользоваться его услугами.
Г. О. Томпсон»
[665].
С трудом верится, что Томпсон не сообщил о полученной информации в соответствующие инстанции. Однако это письменное свидетельство дает основание считать, что Ньюмен и Томпсон были не единственными контактами, к которым Вукелич обращался с целью передать информацию о планах Японии. Среди таких контактов мог быть и британский военный атташе в Токио генерал-майор Фрэнсис Пиготт.
Для действия в южной части Индокитая 5 июля была сформирована 25-я армия, основу которой составили гвардейская дивизия и 21-я отдельная смешанная бригада. Для подготовки к выступлению требовалось 20 дней
[666].
«НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ
ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ
ТОКИО. 3 июля 1941 г.
По радио.
…
Германский военный атташе сказал мне, что японский Генштаб наполнен деятельностью с учетом наступления немцев на большого противника и неизбежностью поражения Красной Армии.
Он думает, что Япония вступит в войну не позднее как через 5 недель. Наступление японцев начнется на Владивосток, Хабаровск и Сахалин с высадкой десанта со стороны Сахалина на Советском побережье Приморья. Общее настроение народа против действий Германии и присоединения Японии.
