Приведенный в Спецсообщении состав группировки войск в Маньчжурии был существенно завышен.
Отвечая в ходе допроса на вопрос, что представляла информация, переданная Одзаки относительно большой мобилизации, Зорге показал: «То, что вопрос о начале большой мобилизации японской армии в последней декаде июля 1941 г. представлял для меня исключительный интерес, объясняется необходимостью подтверждения правильности или ошибочности мнений германской стороны по этому вопросу. В частности, утверждалось, что начатая мобилизация японской армии не приостановится и будет продолжаться и что главной ее направленностью должен быть Советский Союз. Я с помощью Одзаки стремился, во что бы то ни стало, узнать действительное положение вещей. Доклад, содержащий даже детали, который передал мне Одзаки, тем не менее, почти не представлял ценности. Я ожидал в докладе Одзаки, в крайнем случае, ответов на вопросы о том, какое количество вооруженных сил направляется в Маньчжурию и в какой степени сейчас готовность Японии для нападения на Советский Союз. Подробный доклад, касающийся мобилизации, передал мне и Мияги. Затем Одзаки передал мне новую информацию, касающуюся всеобщей мобилизации. По этой информации, мобилизация должна быть достаточно широкой и к концу июля месяца были подготовлены для отправки войск торговые суда общим тоннажем около 1 млн. тонн. При этом предусматривалось, что отправка войск будет проводиться тремя этапами и закончится к 15 августа.
Из доверительных источников Одзаки узнал, что план всеобщей мобилизации подготовлен самостоятельно руководством армии и что даже премьер-министр Коноэ был удивлен, узнав о нём. Следовательно, руководство армии рассудило так, что вопрос масштабов мобилизации должна решать сама армия, и поэтому сразу после совещания 2 июля руководство армии приступило к ее осуществлению. Я, Одзаки и Центр в Москве в течение некоторого времени были чрезвычайно взволнованы тем, что такая широкая по своим масштабам мобилизация осуществляется по воле военных, и тем, что военные теперь, очевидно, заставят правительство одобрить эту мобилизацию, а также тем, не решится ли Япония после мобилизации начать войну против Советского Союза.
Следующее, что волновало нас, это вопрос о том, куда направляются войска, сформированные в результате этой мобилизации. Одзаки приложил много усилий для получения такой информации и, в конце концов, передал ее мне. Согласно этой информации, одна треть отмобилизованных частей направлялась на Север, то есть в Маньчжурию, а в дальнейшем намечалось даже сокращение этих сил. Таким образом, в Маньчжурию направлялось около 300 тыс. солдат, то есть примерно 15 дивизий, большая же часть вооруженных сил направлялась на материковых Китай и на Юг, то есть во Французский Индокитай. Узнав об этом, мы смогли облегченно вздохнуть. Далее, несмотря на то, что завершение мобилизации намечалось к 15 августа, прошло 15 число, а мобилизация продолжалась. Это нас успокаивало. Облегчение было вызвано тем, что война на Севере в зимних условиях, хотя и признавалась возможной, однако сопровождалась чрезвычайно большими трудностями.
Затем Одзаки передал мне чрезвычайно важную информацию о том, что на совещании руководство японской армии с представителями Квантунской армии, которое проходило с 20 по 28 августа, было принято решение не вступать в войну против Советского Союза в течение текущего года. Причем представители Квантунской армии высказались вообще против войны с Советским Союзом.
Вскоре после этого Одзаки выехал в командировку в Маньчжурию. Перед его отъездом я дал ему задание выяснить, во-первых, степень боевой готовности японских вооруженных сил в Маньчжурии и, во-вторых, какие дивизии прибыли из Японии в Маньчжурию»
[697].
Одним из источников информации Одзаки был Сайондзи Кинкадзу. Вот, что последний показал на допросе 30 марта 1942 г. по поводу имевшейся у него информации о проходивших совещаниях представителей командования армии и флота: «В конце августа я встретился в официальной резиденции с Фудзии. Мы были только вдвоем, и я спросил Фудзии: “Ну, как, вопрос о севере уже решен?” Он ответил: “Да, решен”. Тогда я вновь спросил: “А как решен?” Я не помню сейчас точно слов, сказанных Фудзии, но смысл был таков, что выступление против СССР не состоится»
[698].
Капитан 2-го ранга Фудзии был офицером связи между генеральным штабом флота и правительством.
Как и в предыдущих показаниях, Зорге несколько смягчает передаваемую им информацию в части угрозы для Советского Союза со стороны Маньчжурии. Достаточно вспомнить его телеграмму от 11 августа: «Прошу Вас быть тщательно бдительными потому, что японцы начнут войну без каких-либо объявлений в период между первой и последней неделей августа месяца». Предостережение Зорге было вполне оправданным: близились даты, обозначенные в разработанном генеральным штабом армии графике завершения подготовки и ведения войны.
В своих показаниях на допросе по поводу поездки Одзаки в Маньчжурию, Зорге сообщил следующее: «Когда Одзаки вернулся из поездки в Маньчжурию, он передал мне довольно интересную информацию. Из нее следовало, что, во-первых, в Маньчжурии уменьшилось число поездов, использовавшихся для транспортировки войск и снаряжения. Во-вторых, возникли трудности в снабжении японских войск, направленных в Маньчжурию. В-третьих, войска, находившиеся на передовых позициях, передислоцированы в южную и центральную части Маньчжурии и проводят подготовку к зиме. Это давало основание утверждать, что в текущем году Япония не нападет на Советский Союз. Это была, если так можно выразиться, негативная информация, информация против войны. Однако мое внимание привлекла и так называемая информация “за”. О том, что, во-первых, в Маньчжурии планируется строительство стратегических железнодорожных путей, причем они должны направляться на север. Во-вторых, Одзаки обратил внимание на прибытие танков и тяжелой артиллерии новых образцов. Однако число танков и орудий установить не удалось. Одзаки во время поездки разговаривал со многими лицами, работающими в компании Мантэцу и, по их словам, они не знают, будет война или нет. Однако общее впечатление таково, что опасность войны уже миновала… Эту информацию я по радио немедленно передал в Центр»
[699].
Ётогу Мияги — «Итери», отвечая на допросе на вопрос «Какова была информация, переданная в сентябре 1941 г. о том, что положение на восточной границе остается без изменений?», показал: «С наступлением сентября моя уверенность в том, что война Японии с Советским Союзом не начнется, еще более окрепла. Однако Зорге до конца сентября волновался, утверждая, что опасность войны еще не миновала. Поэтому я представил еще одну информацию следующего содержания:
Благополучно миновало 15 августа, считавшееся критическим числом. Очевидно, благополучно пройдет и 15 сентября. Это объясняется тем, что Германия уже потеряла время для захвата Москвы, а Квантунская армия потеряла желание вступить в войну. Вступление в войну против Советского Союза невозможно, т. к. в настоящее время на этом настаивает лишь небольшая группа “твердолобых” и антисоветские организации»
[700].
