Замысел японской полиции в последующие годы был охотно подхвачен американской контрразведкой, широко реализовавшей те задачи, которые имелись в виду авторами версии о “предательстве” Ито Рицу.
Штаб Мак-Артура в лице его начальника разведки — Уиллоуби — приложил максимум усилий к тому, чтобы заслужить право соавторства с японской контрразведкой»
[765].
Китабаяси Томо относилась к числу тех агентов-информаторов группы Мияги, о существовании которых не только Центр, но и сам Зорге не подозревали вплоть до провала.
Впервые материалы токко — специальной (особой) высшей полиции — о раскрытии резидентуры Зорге были опубликованы в 1949 г. в докладе американского генерала Уиллоуби о международном коммунистическом шпионаже на Дальнем Востоке. В докладе содержался документ из служебного полицейского вестника «Токко гэппо» от 28 августа 1942 г. под названием «Расследование дела о сборе информации относительно Японии группой Коминтерна». В нем сообщалось: арестованный в июне 1940 г. коммунист Ито Рицу показал, что «в Японию вернулась некая женщина (Томо Китабаяси, 56 лет), член японской секции американской компартии, в отношении которой имеются опасения, что она занимается шпионской деятельностью». Далее отмечалось, что, когда Китабаяси арестовали, она назвала имя своего знакомого еще по США, члена американской компартии, выходца с Окинавы Мияги Ётоку, который также вернулся в Японию
[766]. Так токко, «сама того не подозревая», вышла на одного из агентов резидентуры Зорге.
Власти впервые обратили внимание на Ито Рицу в декабре 1932 г., когда в девятнадцатилетнем возрасте он был исключен из Первой высшей школы в Токио за членство в Японской лиге коммунистической молодежи. За это Ито был приговорен к тюремному заключению, но через два года освобожден под обещание порвать с прошлым. В августе 1939 г., когда создавался исследовательский филиал ЮМЖД в Токио, Ито был принят на работу в качестве специалиста по сельскохозяйственным проблемам. В ноябре того же года токко в ходе предпринимаемых ею периодических действий с целью воспрепятствовать восстановлению подпольной коммунистической партии снова арестовала Ито Рицу как одного из членов недавно созданного подготовительного комитета. Во время повторного ареста на него завели «Дело о притворном раскаянии».
Ито, болевший туберкулезом, боялся получить длительный тюремный срок: «суровое, но внимательное отношение полиции привело его к отречению от коммунизма и признанию своей вины». Выдача Китабаяси могла показаться простой неосторожностью с его стороны. Данные, что именно он выдал эту информацию, небесспорны, хотя инспектор полиции, допрашивавший его в 1939 г., однозначно подтвердил это после войны. Ито был знаком с Китабаяси еще в Лос-Анджелесе и случайно встретил в Японии. Говорили, что он пытался завербовать ее для партийной работы, но она отказалась
[767].
«В августе 1940 г. Ито был освобожден под честное слово и вернулся на свою прежнюю работу в исследовательской отдел ЮМЖД. Кажется невероятным, что он сумел вновь устроиться в организацию, имевшую дело с важной военной и политической информацией, без активного одобрения полиции, которая по-прежнему продолжала наблюдать за ним с помощью людей в штатском. Существует, таким образом, сильное подозрение, что отныне Ито выступал в качестве информатора полиции и проходил своего рода стажировку.
С августа 1939 г. Одзаки был неофициальным советником в токийском офисе того же исследовательского филиала ЮМЖД и редактором ежемесячного отчета, а потому хорошо знал Ито. Оба были родом из префектуры Гифу и учились в одной и той же высшей школе в Токио, а теперь часто встречались как сотрудники ЮМЖД. Одзаки особенно интересовали экономические отношения Японии с тропическими регионами Юго-Восточной Азии, и он просил Ито снабжать его материалом на эти и другие близкие темы для ежемесячного отчета, который он готовил для токийского офиса.
Ито также был главным источником информации по сельскому хозяйству Японии. Он посещал заседания исследовательского персонала, из протоколов которых Одзаки мог извлечь нужную ему информацию по любым специфические вопросам. В сентябре 1941 г., например, началось изучение нефтяных запасов японской армии со времен начала китайского инцидента и в том же месяце, на конференции, проходившей в головном офисе железной дороги в Дайрене, Ито собрал ценные сведения о стальной индустрии, которые также передал Одзаки.
В середине сентября 1941 г. Каваи встретил Ито в доме Одзаки. Оба были явно в близких дружеских отношениях. Одзаки представил Ито как свою „правую руку”, а также “левого, освобожденного под честное слово”»
[768].
Объяснение тому, что Ито вернулся на прежнюю работу после своего освобождения в августе 1940 г., возможно лишь одно: он осуществлял слежку за деятельностью Одзаки. Ито Рицу вновь был арестован сразу после ареста Одзаки (или накануне ареста), что тоже весьма показательно.
После войны Ито Рицу стал одним из руководителей Коммунистической партии Японии. В июне 1950 г. американские оккупационные власти запретили политическую деятельность всему составу ЦК КПЯ, многие тысячи коммунистов были уволены с работы, партия была поставлена в полулегальное положение (до 1955), а ее основное руководство перебралось в Пекин. В 1951 г. была создана комиссия КПЯ, разбиравшая выдвинутые против Ито обвинения в провокаторстве до и во время войны на Тихом океане. По результатам работы комиссии в сентябре 1953 г. Ито Рицу был исключен из партии, а в декабре передан в руки китайской полиции и оказался в тюрьме.
14 сентября 1955 г. член руководства КПЯ Сида Сигэо на пресс-конференции в Токио объяснил причины исключения Ито из партии, поставив ему в вину также и то, что последний якобы способствовал разоблачению полицией «группы» Рихарда Зорге. Ито был освобожден из китайской тюрьмы только в 1975 г., тяжело больным человеком он вернулся в Японию в 1980 г. и до самой смерти в 1989 г. пытался снять с себя обвинения в «предательстве»
[769].
В 1993 г. в «Аэре» — еженедельнике газеты «Асахи» было опубликовано «Завещание» Ито Рицу, в котором он дал свою версию появления имени Китабаяси Томо в его показаниях в полиции. Ито писал: «Миясита из бывшей “Токко” утверждает, что именно от меня услышал имя Томо Китабаяси. На самом же деле в конце июня 1940 г. в помещении полицейского участка Мэгуро я сказал полицейскому из “Токко” Такэторо Ито: “Кикуё Аоянаги [племянница Китабаяси Томо] познакомила меня со своей теткой из Америки по ее просьбе, я встречался с ней дважды”. Припоминаю, что позже Такэтора Ито предположил, что это могла быть некто Китадзима, поэтому в первоначальном рукописном тексте допроса было проставлено имя Китадзима. Через некоторое время сам Миясита сказал мне: “Эту женщину зовут Китабаяси, и она действительно вернулась из Америки”. Я не мог понять, почему полицейский заявил, что услышал фамилию Китабаяси от меня»
[770].
