Сейчас уже никто не сможет установить точное процентное соотношение документального и художественного материала в картине. Я подчеркиваю только, что мы давали предпочтение факту перед выдумкой и провели большое исследование, чтобы суметь пересказать эти факты языком кино. Большинство реплик Зорге — это его подлинные слова, взятые из воспоминаний его друзей и соратников, из его записных книжек и записок, обнаруженных мною после войны»
[945].
«Сбор материалов и написание сценария продолжались ровно год. Очень трудными были поиски актера на роль Зорге, хотя предложений, особенно после того, как в парижской печати появились портрет Зорге и объявления о поисках похожего на него актера, были тысячи. Только через четыре месяца я увидел на афише западноберлинского “Шиллер-театра” фотографию его ведущего актера (Томас Хольцман. — М.А.). “Это он!” — сразу подумал я. До этого он не снимался на экране и сказал мне, что не любит кино. Стоило большого труда уговорить. Не знаю, удалось бы мне это, если бы не мощный союзник — образ Зорге.
Когда материалы были собраны, сценарий написан и актеры подобраны, стало ясно, что позади главная и самая трудная часть работы. Оставалось самое легкое — снять фильм.
Впрочем, на это тоже ушел год»
[946].
21 сентября 1964 года в Москве, в кинотеатре «Художественный» на Арбате состоялась премьера с участием прибывших из Парижа автора сценария и постановщика картины Ива Чампи и известной японской киноактрисы Кейко Киси — исполнительницы роли баронессы Сакураи.
«— Наша картина, — рассказал Ив Чампи, — была создана в 1960 году. Она демонстрировалась в Западной Европе, странах Латинской Америки, Ближнего и Среднего Востока. Публика, особенно в больших городах, хорошо приняла ее. Но власти и кинодельцы, по-видимому, считали фильм слишком коммунистическим. Поэтому при дубляже сместили или смягчили некоторые смысловые акценты. В Японии и других странах в картине с той же целью сделали значительные сокращения, искажавшие образ доктора Зорге. В СССР, где фильм получил второе рождение, не сделано ни единой купюры.
На студии им. М.Горького коллектив актеров, возглавляемый опытным мастером дубляжа А.Андриевским, работал с величайшей тщательностью и сохранил картину в неприкосновенности. Я хочу особенно отметить артиста Николая Александровича. Нам говорили, что ему приходилось дублировать Раджа Капура, Марчелло Мастроянни и других виднейших актеров. Он великолепно справился и с дубляжем Томаса Хольцмана.
— Называя страны, где шла картина, вы не упомянули США.
— Да, к сожалению, ни в Соединенных Штатах, ни в странах Британского содружества картина не показывалась. Видимо, там тоже не понравилась трактовка образа Зорге — убежденного коммуниста и талантливейшего разведчика. Только в 1964 году, узнав, что картина демонстрируется в Москве и что я еду на премьеру, американцы попросили прислать им копию. А ведь в свое время продюсеры предлагали мне снять этот фильм в Голливуде на американские деньги. Но я понимал, что если соглашусь на заманчивые предложения американских дельцов, то должен буду отказаться от творческой самостоятельности, работать под их диктовку. Ординарный детектив с антисоветским уклоном никак не устраивал меня. Я снял картину на очень скромные средства, но не изменил своему замыслу. Теперь я еще раз убедился, как правильно тогда поступил.
Когда продюсеры узнали, что я собираюсь ставить фильм о шпионе, они с удовлетворением потирали руки: “Чампи делает хорошее дело”. Я, конечно, понимал коммерсантов, но мне меньше всего хотелось делать приключенческий боевик, построенный на хитросплетениях интриги, погонях, переодеваниях. Я хотел избежать всего этого, показав суровую романтику опасного и изматывающего труда. Лаконичность, спокойный тон, комментарии автора книги о Рихарде Зорге — Ганса-Отто Майснера (Мейснера, Мейсснера. — М.А.), бывшего сотрудника германского посольства в Токио, действительного участника событий, сыгравшего в картине самого себя, включение документальных кадров — все это, на мой взгляд, должно придать фильму достоверность. В этих же целях мы избегали резких ракурсов и светотеней, крупных планов. Напряженности ритма старались добиться другим — столкновением двух мировоззрений, двух идеологий, в котором Зорге погибает и побеждает…
М.И.Ромм, встретясь на “Мосфильме” с И.Чампи и К.Киси, сказал им, что картина “Кто вы, доктор Зорге?” ему очень понравилась. Он видел ее еще раньше — в связи с подготовкой к своему документальному фильму “Обыкновенный фашизм”. Он считает великолепным начало фильма — спор о том, кем же все-таки был Зорге. “Это сделано очень кинематографично и сразу же заинтересовывает зрителя”, — сказал Михаил Ильич. Он высоко оценил режиссерскую трактовку фигуры Зорге и игру Томаса Хольцмана. Но сцены, снятые в советской разведке, показались М. Ромму сделанными не очень точно:
— Крупный военачальник по внешнему облику похож на сержанта. Впрочем, я тоже ставил фильм об иностранцах и испытывал те же муки. Наверно, нашли живущего во Франции казака?
— Да, это был старый казак, — ответил Чампи, — я очень жалею, что не пригласил для съемок советских артистов, но в тех условиях, что я работал, у меня ничего лучше не было. Я много читал и много думал о Советском Союзе и делал так, как подсказывало мне сердце. Насколько удались сцены в СССР, судить не мне. Но я думаю, что эти неточности — не единственный недостаток фильма. Я чувствую, что иногда был слишком скуп и лаконичен, что многое можно было сделать лучше»
[947].
Важно отметить мнение самого Чампи о герое своего фильма: «Скажу откровенно: чем больше я знакомился с жизнью Зорге, тем больше влюблялся в него. Он стал моим героем, близким мне человеком, отважным, умным, кристально честным, верным двум своим родинам — СССР и Германии. Я не обмолвился: да, СССР и Германии, — ибо Зорге боролся и за нее, за подлинную Германию, для которой фашизм был ужасным кошмаром.
Идея борьбы человека против фашистской чумы и легла в основу фильма “Кто вы, доктор Зорге?”»
[948].
Показателен в этой связи диалог героя фильма во время встречи с баронессой Сакураи:
«— Вы знаете, что такое шпион?
— Да, шпион, это — изменник.
— О, нет, вы ошибаетесь. Шпион, это — борец. После войны нужно лет двадцать, чтобы осознать ошибки. Лет сто, чтобы понять, что произошло и целые века, чтобы написать историю. Шпион, это — настоящий разведчик; шпион — распутывает нити заговора, знает многое и может спасти жизни миллионов людей».
Свидетель и участник некоторых показанных в фильме событий, консультант картины Ганс-Отто Мейсснер, бывший сотрудник германского посольства в Токио, автор книги «Человек с тремя лицами», согласился сыграть себя самого. В начале картины высказываются полярные точки зрения о судьбе Рихарда Зорге (а не идет спор о том, кем же все-таки был Зорге, как считает М.И. Ромм. — М.А.): одни заявляют со всей категоричностью, что он был казнен 7 ноября 1944 г. в Токио, другие, ссылаясь на различные свидетельства, в том числе и брата Рихарда Германа, утверждают, что он до сих пор жив. Свидетельствует на этот счет и Ганс-Отто Мейснер:
