Антикоминтерновский пакт, заключенный в бытность Арита министром иностранных дел и официально провозглашенный одной из основ японской внешней политики, умер — если не по букве, то по духу, хотя политика Японии по отношении Коминтерна оставалась неизменной
[146]. Теперь Японии предстояло перед всем миром определить свое отношение к союзникам по этому договору.
«Пакт о ненападении» посеял в Токио серьезные сомнения относительно политики Германии как союзника Японии. Есть все основания считать, что возникшая в «оси» Токио — Берлин трещина впоследствии привела к тому, что Япония не пожелала безоглядно следовать за Германией в агрессии против Советского Союза
[147].
По оценке Сиратори Тосио, посла Японии в Италии, «теперь общим “врагом номер один” вместо России стала Англия. Улучшение японо-советских отношений будет на пользу Германии, потому что ослабит Англию и может предотвратит вмешательство США в конфликт»
[148].
На смену кабинету Хиранума пришло правительство во главе с генералом в отставке Абэ Нобуюки, которое 4 сентября заявило о «неучастии в европейской войне». Комментируя сложившееся положение и заявления Абэ, японская пресса отмечала, что «война в Европе означает уход или по крайней мере кардинальное ослабление позиций Англии и Франции в Азии, открывая путь японской экспансии (прежде всего в Китае). Передовая статья газеты “Мияко” 7 сентября решительно заявила, что “неучастие Японии в европейской войне” должно компенсироваться “неучастием” европейских держав в конфликтах в Азии»
[149].
13 сентября был опубликован правительственный документ «Основы политики государства», в котором указывалось: «Основу политики составляет урегулирование китайского инцидента. Во внешней политике необходимо, твердо занимая самостоятельную позицию, действовать в соответствии со сложной международной обстановкой… Внутри страны сосредоточить внимание на завершении военных приготовлений и мобилизации для войны всей мощи государства»
[150].
В Токио начинали осознавать, понимали, что в данный момент Японии не под силу военное соперничество с СССР один на один. Стало очевидным и то, что основной союзник Японии — Германия намерена в обозримом будущем поддерживать мирные отношения с Москвой. Такие отношения с соседом на севере были выгодны и для Токио, по меньшей мере, на период войны в Китае и укрепления мощи армии и флота. При этом японское руководство не могло не убедиться во время хасанских и халхин-гольских событий в стремлении Москвы избежать вовлечения в большую войну с Японией.
В сентябрьских телеграммах Зорге сообщает о предпринимаемых попытках представителей Германии в Токио оказать влияние на Японию в деле нормализации японо-германских отношений в свете обещаний Риббентропа Сталину и о появлении в стране восходящего солнца сторонников заключения с Советским Союзом пакта о ненападении, вплоть до четко проявившихся тенденций к изменению внешнеполитического курса страны.
«Москва, Начальнику 5 управления РККА
Токио, 10 сентября 1939 г.
… Факт о том, что японские войска жестоко избиты на монгольской границе, хорошо известен здесь.
Отто (Одзаки Ходзуми. — М.А.) сообщает, что императорские круги использовали этот факт для того, чтобы расстроить план назначения Исогаи или Тада новым военным министром вместо Хата.
Майор Шолль также пытается подбить генштаб на заключение договора о ненападении с СССР.
Радикальные группы Накано, Хасимото и адмирала в отставке Кобаяси усиленно агитируют за пакт о ненападении. Это движение нарастает довольно быстро. Но даже Кобаяси, который связан с Абэ, сказал послу Отт, что продвижение этой точки зрения потребует много времени.
Особенно трудно будет протолкнуть эту точку зрения в Квантунской армии и едва ли возможно склонить ее на это.
С другой стороны, даже раздаются голоса, требующие нападения на Владивосток. В случае, даже если Советский Союз будет в тесных отношениях с Германией и будет связан военным договором на западном фронте, опасность, несмотря на совершенно противоположное мнение майора Шолль в отношении Японии [нападения] на СССР, все еще не исключается.
Особенно потому, что объявление войны с Англией [Великобритании с Германией] произвело сильное впечатление на Японию, которая в настоящее время не совсем уверена в действительной силе Англии и исходе войны.
№№ 99, 100. Рамзай».
Имеются пометы: «НО-2 и 5. 1. На Рамзая напоминания подействовали. 2. Обработать для спецсообщения. Проскуров. 15.9». «НО-4. К учету и спецсообщение. Пугачев
[151]. 15.9». «т. Попову. К уч[ету].Кисленко. 20.9».
Пугачев Г.П. — майор, в распоряжении (сентябрь — декабрь 1939), заместитель начальника 5-го (информационного) отдела — Информационного отдела (декабрь 1939 — сентябрь 1940).
Накано Сэйго, известный своими пронацистскими и одновременно прорусскими симпатиями, писал: «Престарелые руководители японского правительства беззастенчиво критикуют Германию за заключение пакта о ненападении с СССР. Стоит напомнить этим старцам, что виноваты именно они, упустив из-за собственной нерешительности шанс заключить трехсторонний союз»
[152].
«Москва, Начальнику 5 Управления РККА
Токио, 15 сентября 1939 г.
Я снова имел разговор с немецким атташе о военной подготовке Японии против СССР, но с момента заключения Германией и СССР договора о ненападении немецкий атташе ничего не мог выяснить в Генштабе в отношении этого.
[153]
