Ибо война в Европе вновь предоставляет Японии возможность перейти во внешнеполитическое наступление. Правда, сегодня оно направлено против Китая. Насколько велики ожидания, которые Япония после начала войны в Европе возлагает на упрочение своих позиций на Дальнем Востоке, настолько велика и осторожность, с которой теперешнее правительство страны подходит к осуществлению своих целей. Именно неудачи последних месяцев, и в особенности невозможность предвидеть сроки и исход войны в Европе, а также неясность относительно будущей позиции Соединенных Штатов и Советского Союза, сделали осторожность определяющим качеством нового японского правительства. Вот почему это правительство говорило с полной убежденностью, когда оно заявило, что-де не собирается вмешиваться в европейскую войну, по крайней мере, пока. Это намерение означает практически заявление о нейтралитете по отношению ко всем державам, вовлеченным в европейскую войну, — хотя, конечно, лишь настолько, насколько речь идет о войне в самой Европе. Оно не означает непременно и заявления о нейтралитете по отношению к политике этих держав в Китае. Скорее Япония еще резче, чем это имело место в Тяньцзине, будет бороться с оказанием одной из воюющих держав помощи Китаю и отвечать на возможное сопротивление японской политике в Китае контрмерами, направленными против этих держав.
Очень скоро после начала войны японское правительство в предостережении, адресованном воюющим державам, дало знать о своем желании, чтобы Англия и Франция отвели свои войска и корабли, стационирующиеся в Китае. Во всяком случае, Япония выказала решимость считаться в будущем с особыми правами Англии и Франции в Китае еще меньше, чем до сих пор. Действия против особых прав иностранных держав, могущих помешать японской политике в Китае или свести ее на нет, сдерживает по существу, кажется, лишь неуверенность в том, как отнесутся к резким мерам Японии Соединенные Штаты. Если бы Соединенные Штаты, отвлеченные, скажем, событиями в Европе, стали проявлять меньше интереса к дальнейшему развитию в Китае, то, пожалуй, можно было бы считать, что Япония в значительной мере покончит с особыми правами, которые еще остаются там у иностранцев.
При этом Японии фактически достаточно лишь косвенных мер. Ибо война в Европе дала чрезвычайно сильный толчок планам превратить Ван Цзинвэя и его сторонников в деятелей нового “национального движения” и “центрального правительства” в Китае. Поэтому кажется не лишенной основания надежда японцев на то, что они смогут во время войны в Европе добиться значительных успехов в осуществлении двух своих главных целей — устранения или существенного ослабления влияния других держав в Китае и создания нового центрального правительства, которое было бы, во всяком случае, влиятельнее предшествующих временных “правительств” в Северном Китае или в других частях страны. Эти цели и являются главными пунктами внешнеполитической программы правительства генерала Абе. Правда, уже в вопросе о методах, которые должны привести к желанной цели, перед новым премьер-министром встают известные трудности. Очевидно, правительство Абе хочет достигнуть того, к чему оно стремится, дипломатическим путем, а стало быть, на основе предупредительного понимания, которого оно ожидает от английской стороны. Сторонники этого метода считают, что соблюдение Японией нейтралитета должно значить для Великобритании больше, нежели ее некоторые особые права в Китае, считавшиеся до сих пор неотторжимыми; при этом они хотели бы предоставить дальнейшему развитию войны в Европе решение вопроса о том, не уместно ли будет позже перейти, скажем, к применению более резких методов.
Этому воззрению, имеющему особенно большое хождение среди представителей крупной промышленности, в финансовых и придворных кругах, противостоит воззрение одной значительно более радикальной группировки; это то самое течение, которое еще до начала войны в Европе выступало за более тесное сотрудничество с Германией. Эта группировка рекомендует решительные действия против Англии с тем, чтобы, используя единственную в своем роде возможность, созданную войной в Европе, сделать неприкосновенной гегемонию Японии в Восточной Азии. В интересах этой политики ее сторонники были бы готовы и к тому, чтобы сделать определенные выводы, касающиеся отношений между Японией и Советской Россией. Множатся голоса, которые советуют вывести “устранение наслоений” в отношениях между обеими странами за рамки перемирия во Внешней Монголии. Это считается шансом полностью сконцентрировать японскую внешнюю политику на решении китайского конфликта, а стало быть, и возможностью окончательно решить связанный с ним “английский вопрос”».
*«Тяньцзиньский конфликт» начался в июне 1939 г. Японское правительство, осуществляя постоянный нажим на Англию, Францию и США с целью вынудить их признать японские захваты в Китае, установило 14 июня 1939 г. блокаду английских концессий в Тяньцзине. Отряды японской полиции заняли все входы в концессию и пропускали англичан только после унизительного обыска и опроса. Вся деловая жизнь на территории этих концессий замерла. Поводом для блокады концессий послужило требование японцев о выдаче концессионными властями четырех китайцев, обвиненных японцами в убийстве одного их ставленника. В ответ на просьбу английского посла в Токио Р. Крейги снять блокаду с английских концессий в Тяньцзине японский министр иностранных дел X. Арита заявил 24 июня 1939 г., что японское правительство будет продолжать прежнюю политику до тех пор, пока Англия не пойдет на сотрудничество с Японией в Китае.
** Ван Цзинвэй (10.05.1883-10.11.1944). В 1937–1938 гг. был председателем Центрального политического совета Гоминьдана. Возглавлял в Гоминьдане сторонников сотрудничества с Японией, проводил прояпонскую политику. В декабре 1938 года, будучи заместителем Чан Кайши в ЦИК Гоминьдана, бежал из временной столицы Китая г. Чунцина и открыто перешел на сторону японских захватчиков. 29 декабря того же года в Ханое внес предложение вступить в переговоры с Японией, в результате которых 30 марта 1940 года в Нанкине во главе с Ваном было создано центральное правительство Китайской Республики (в значительной степени подконтрольное Японии), которое также стали называть «национальным правительством».
Однако в целом, японская политика в отношении Советского Союза, оставалась, по оценке «Рамзая», «не проясненной и не отличающейся большим развитием». 16 ноября 1939 года «Франкфуртер цайтунг» опубликовал очередную статью Рихарда Зорге «“Императорский путь”. О назначении японской внешней политики»
[157]:
«Токио, конец октября.
Японец любит ошарашивать людей и народы. Зато он питает явную нелюбовь к неожиданностям, которые доставляют ему другие. Ему нужно удивительно много времени, чтобы отреагировать на неожиданные, внезапные повороты. Эта исключительно своеобразная черта стала в Японии политическим фактором. Заключением номонганского перемирия на монгольско-маньчжурской границе, завершившим один из кровопролитнейших “инцидентов” (речь идет о событиях на Халхин-Голе. — М.А.), и в японо-русских отношениях начался, казалось, принципиальный поворот, аналогичный повороту, уже совершенному Германией и Советским Союзом. Казалось, что Японии стало также ясно, что ее главным противником в Восточной Азии является Англия, а не Советский Союз. Однако дело пока ограничилось, по меньшей мере, локальным перемирием.
