«Серьезной военной опасности со стороны Японии больше не представляется. Напротив, я вижу здесь приближающиеся внутренние разногласия и серьезное обострение хозяйственного кризиса (здесь и далее подчеркнуто Проскуровым. — М.А.). От политики Америки, а также Советского Союза будет зависеть, не приведет ли, ожидаемый этой весной кризис к краху всю господствующую до сих пор систему двора, крупных финансистов и военщины. Вероятность такого положения, мне кажется, налицо.
Сейчас почти уже рухнули все прекрасные планы о планомерном повышении промышленной емкости Японии. Недостаток угля и электричества проявляется уже сейчас в приостановке повышавшейся до сих пор кривой продукции. Скудность важного военно-хозяйственного сырья, полуфабрикатов и машин все более обостряется.
Если бы Америка решилась на хозяйственные санкции, то крах всех хозяйственных планов стал бы неизбежным. Этим значительно повышаются шансы китайцев для успешного отпора. Хозяйственные трудности и все более заметное общее утомление проявляется в чрезвычайно медленном ходе реорганизации армии.
Мероприятия по увеличению армии втрое продвигаются очень медленно. Выяснилось также, что план формирования 50 дивизий уже по одному тому не подходит, что оккупация Китая требует формирования многочисленных временных бригад. В наших различных телеграммах мы Вам уже переслали планы по поводу количества бригад и числа дивизий, подлежащих формированию в Китае.
Эта необходимость организации бригад окончательно замедляет реорганизацию армии, образует новую промежуточную стадию, а именно, организацию специальных оккупационных бригад. Таким образом, до сих пор, по имеющимся данным, сформировано всего только несколько новых дивизий с двадцатыми номерами и две-три дивизии с тридцатыми номерами.
Наряду с этим — все еще попадаются сотые номера и увеличивающееся число отдельных бригад. Кроме того, оказывается, что конфликт в Номонхане и тяжелое поражение, чем конфликт закончился, ставит совершенно новые планы развития моторизованных частей и военно-воздушной авиации.
Чрезвычайное увеличение танков, которое здесь усиленно проповедуется, естественно, требует новой формулировки всех реорганизационных планов. Тоже самое можно сказать и о средней и тяжелой артиллерии, которая, как показали Номонханские бои, требует серьезного усиления. Необходимое соотношение между пехотой, танками и артиллерией должно изменить все существующие планы. До сих пор еще не найдена точка опоры для внесения окончательной корректуры в старые реорганизационные планы, а также для внесения ясности в соотношение различных родов орудия.
Серьезно мешает процессу реорганизации выпадение важного импорта. Сюда относится промышленность искусственного горючего, алюминиевая промышленность, а также различные др. химические отрасли промышленности, производство которых страдает от угрожающей опасности ввозу германских машин, а также благодаря возможному выпаду американских поставок.
Хозяйственные трудности, длительность китайского конфликта, поражение в Номонхане и, наконец, германо-советское сотрудничество сильно покачнули позицию армии внутри руководства Японии, а также и в самом народе. Армия дискредитировала себя в военном отношении как во внутренней, так и во внешней политике. Теперь руководство переходит в руки дворцовой клики и, частично, к крупным капиталистам. В последнее время усиливается деятельность партий и морского флота в надежде получить более выгодную роль в управлении государством, чем они имели до сих пор.
Внутри армии сильнее укрепилась группа “центристов”. Во главе этой группы стоит Умэдзу (Умэдзу Ёсидзиро, командующий Квантунской армии с сентября 1939 г. — М.А.) и перешедший на сторону дворцовой клики военный министр Хата. Радикальные элементы хотят укрепить свои позиции при помощи лозунга присоединения к Германии и примирения с СССР. При чем, на этот раз, они больше стремятся присоединиться к гражданским элементам, которым в этих внешнеполитических вопросах принадлежит инициатива. Руководство этой гражданской группой находится, безусловно, в руках Сиратори и, вероятно, также в руках вскоре возвращающегося Осима. Тем не менее, к этому течению начинают уже примыкать такие элементы как Угаки (Угаки Кадзусигэ, министр иностранных дел Японии в 1938 г. — М.А.), а недавно даже Тэраути (Тэраути Хисаити, с 1937 г. командующий Северокитайским фронтом. — М.А.), мечтающий о посте премьер-министра. Перспективы этой группы придти к власти очень велики и именно это должно разрешиться непосредственно после 25 января 1940 г., когда поведение Америки станет ясным.
Эти гражданские и военные круги, представляющие оппозицию против сегодняшнего курса и направленные также против перспектив [намерений] партий и морского флота, не являются единодушными в своем отношении к Советскому Союзу и Германии. Большинство из них и, в особенности. Сиратори, настаивает — примкнуть к Советскому Союзу, при условии, что СССР рвет с существовавшей до сих пор политикой в отношении Китая.
Другие, еще более рациональные элементы, напротив, хотят только “политического разграничения” между советскими и японскими интересами и сферами интересов. То есть, они хотят только ограничения, а не полного отказа СССР от существующей китайской политики. Посол Отт и военный атташе работают очень сильно в направлении Сиратори.
При этом, однако, становится ясным, что в японском генштабе просачиваются новые направления, а именно, в направлении “разграничения”, также и на германской стороне снова обсуждается вопрос, надо ли допускать полное падение Китая, или надо вновь заняться китайской политикой. Во всяком случае, здесь имеются виды, что подобные обсуждения уже имеют место в Берлине».
Имеются пометы: «т. Кисленко. 1. С информацией ознакомить т. Пугачева. 2. …. Проскуров. 20.I.40».
Сиратори Тосио, бывший посол Японии в Италии, «призвал к решительному пересмотру политики в отношении СССР, видя в нем потенциального союзника. От идеи союза с Германией и нормализации отношений с СССР он пришел к выводу о необходимости союза с Германией и СССР, то есть создания принципиально новой системы глобального сотрудничества евразийский держав»
[160]. Беседуя с германским послом О. Оттом во второй половине октября «Сиратори попросил его связаться с Риббентропом и получить от него конфиденциальное заявление о готовности Германии выступить в качестве посредника в деле нормализации японо-советских отношений и окончательного разрешения конфликта в Китае. … Посол немедленно сообщил об этом в Берлин, и Риббентроп такое согласие дал»
[161].
Информация обесценивалась, поступая в Центр спустя три месяца, после ее написания, и спустя полтора месяца после ее передачи курьеру.
30 ноября 1939 г. началась советско-финская война, которая резко усилила антисоветский настрой в Японии. 8 декабря из резидентуры под прикрытием посольства СССР в Токио пришла телеграмма: «В декабре месяце заметно усилился антисоветский тон японской печати. Распространяется клевета об агрессивных действиях СССР против Финляндии и что прекратить эту агрессию могут только САСШ (Северо-Американские Соединенные Штаты. — М.А.).
