Далее Того излагает существо своего предложения, которое сводится к следующему: СССР и Япония заключают между собой следующее соглашение о нейтралитете.
Статья I.
1. Обе договаривающиеся стороны подтверждают, что основой взаимоотношений между обеими странами остается конвенция об основных принципах взаимоотношений между Японией и СССР, подписанная 20 января 1925 года в Пекине.
2. Обе договаривающиеся стороны должны поддерживать мирные и дружественные отношения и уважать взаимную территориальную целостность.
Статья II.
Если одна из договаривающихся сторон, несмотря на миролюбивый образ действий, подвергнется нападению третьей державы или нескольких других держав, то другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта.
Статья III.
Настоящее соглашение заключается на пять лет.
Японская сторона, продолжает Того, считает, что такое соглашение между обеими странами в данный момент целесообразно и может удовлетворить обе стороны. Вышеупомянутый проект составлен как копия соглашения о нейтралитете, заключенного в 1926 году между СССР и Германией. Того думает, что такая форма соглашения в данный момент будет самой подходящей для обеих стран».
Утверждение Того не соответствовало действительности — проект соглашения представлял собой существенно усеченный вариант Договора о ненападении и нейтралитете между СССР и Германией от 24 апреля 1926 г. (совпадали только тексты ст. 2)
[241]. Разнились формулировки ст. 1. В японском проекте отсутствовала ст. 3 договора, подписанного в Берлине: «Если в связи с конфликтом упоминаемого в статье 2 характера, или же когда ни одна из договаривающихся сторон не будет замешана в вооруженных столкновениях, будет образована между третьими державами коалиция с целью подвергнуть экономическому или финансовому бойкоту одну из договаривающихся сторон, другая договаривающаяся сторона к такой коалиции примыкать не будет».
Недостоверным было и утверждение Того о его авторстве в подготовке соглашения. Никакой самодеятельности с его стороны проявлено не было. Как свидетельствуют японские архивные документы, согласование проекта шло на протяжении двух месяцев при участии армии. Еще 28 апреля министр иностранных дел Японии Арита сообщил Того Сигэнори о предстоящих шагах по нормализации отношений с Москвой в форме пакта о нейтралитете. Первоначальный вариант был готов 11–12 мая, но из-за разногласий в правительстве на его согласование ушло полтора месяца
[242].
«Что же касается Китая, говорит Того, то он считает, что Наркому хорошо известно, что в течение трех лет Япония ведет в Китае военные действия большого масштаба. Поэтому японская сторона желает, чтобы советская сторона имела в виду те обстоятельства, которые вытекают из этих военных действий.
На просьбу тов. Молотова более подробно разъяснить последнюю мысль, высказанную Того, последний заявляет следующее. Если говорить более откровенно о Китае, то в настоящее время Япония предложила Франции запретить провоз оружия через Индокитай для чунцинского правительства. В целях осуществления контроля Японское правительство посылает во французский Индокитай своих наблюдателей. С другой стороны, Япония предлагает английскому правительству не допускать провоза оружия через Бирму, а также не оказывать никакой другой помощи чунцинскому правительству. Того думает, что Англия пойдет навстречу пожеланиям японской стороны. Именно такие же отношения Япония желает иметь и с СССР. Если Япония и СССР войдут в такие дружественные отношения и между ними будет заключено соглашение о нейтралитете, то Япония хочет, чтобы советская сторона по своей воле отказалась от предоставления помощи чунцинскому правительству. Япония желает достичь такого понимания. И такое пожелание японской стороны исходит из общего положения, существующего в Китае. Поэтому он думает, что это пожелание не является слишком далеко идущим.
Тов. Молотов говорит, что по вопросу о заключении соглашения о нейтралитете он пока может высказать только свое личное предварительное мнение и сможет дать ответ на японские предложения после того, как этот вопрос будет обсужден Советским правительством. Основная мысль, высказанная Того, по мнению тов. Молотова, будет встречена Советским правительством положительно».
«Касаясь вопроса о Китае, тов. Молотов говорит, что он знаком по печати с теми предложениями, которые были сделаны Японским правительством Франции и Англии по вопросу о помощи Китаю, и благодарит Того за подтверждение наличия таких предложений. Что же касается СССР, продолжает тов. Молотов, то сейчас этот вопрос для СССР не является актуальным, поскольку в данный момент все разговоры о помощи Китаю не имеют под собой почву. Если бы СССР помогал Китаю, то Китай не находился бы в таком положении, в каком он находится сейчас. У СССР имеются свои нужды, и сейчас он занят обеспечением своих нужд по обороне страны».
Из вышесказанного отнюдь не следовало, что Советский Союз готов был прекратить помощь Китаю ради заключения с Японией пакта о нейтралитете. Это была неудачная попытка оправдаться, в которую Того, конечно, не поверил, но за которую «зацепился», постоянно возвращаясь к этой теме и вынуждая Молотова выкручиваться.
«Переходя к вопросу о Китае, Того говорит, что он с удовлетворением выслушал заявление тов. Молотова о том, что сейчас вопрос о помощи Китаю для СССР не является актуальным и что советская сторона не оказывает помощи чунцинскому правительству. Об этом как раз говорится в статье 2 проекта соглашения о нейтралитете. Если советская сторона сейчас не оказывает помощь и не будет оказывать такую помощь в будущем, то Японское правительство желало бы, чтобы Советское правительство сообщило об этом нотой по такой же форме, как когда-то японское правительство сделало это в отношении бессарабского вопроса».
С «бессарабским вопросом» Того так же передернул, как и с «копией» Берлинского договора. Все было не так однозначно, как утверждал японский посол. Достаточно привести выдержки из переписки полномочного представителя СССР в Китае Л. Карахана и посланника Японии в Китае К. Иосидзавы, подписавших в Пекине 20 января 1925 г. Конвенцию об основных принципах взаимоотношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией.
Карахан — Иосидзава:
«Доверительно 20 января 1925 г.
Уважаемый господин Посланник!
28 октября 1920 г. пятью державами, в том числе Японией, был подписан в Париже договор, признающий аннексию Румынией территории Бессарабии, принадлежащей Союзу Советских Социалистических Республик.
Принимая во внимание дружественные отношения между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией, мое Правительство полагает, что Японское Правительство не приступит к ратификации сказанного договора, против которого Правительство Союза заявило энергичный протест подписавшим его державам.
