Он засмеялся, а затем, глядя девушке в глаза, серьезно произнес:
– А знаете, Вы мне нравитесь. Да, правда, нравитесь! С Вами не соскучишься.
– И как это понимать?
– Да как хотите, так и понимайте! – он беззаботно махнул рукой. – А по поводу моих подозрений, что я потихоньку «съезжаю с разума»… Есть какие-то непонятные вещи вроде Лизкиных периодических пропаж, неожиданных находок в виде Кристининых вещей… Да и просто каких-то странных ощущений… Иногда мне кажется, будто Кристина находится рядом. Чудится ее голос, запах духов, шаги… Бред, одним словом. Что Вы, как психолог, скажите на этот счет? Впрочем, не надо. Ничего не говорите.
– Я не считаю, что это – бред, – Инга нахмурилась и неожиданно попросила:
– Налейте мне тоже коньяку.
– С радостью, – он усмехнулся и, подойдя к шкафу, достал еще стакан. – Одна из Кристининых подруг – Таисия – тоже почему-то сказала, что мои «галлюцинации» – не бред. Не знаю, почему… Вы знаете Таисию? Вы ведь, кажется, подружились с Марией, а они – закадычные подружки.
Инга молча кивнула и, морщась, отпила немного из своего стакана.
– Мне нужно было с кем-то поговорить, чтобы понять, схожу ли я на самом деле с ума. Просто услышать от знакомого человека «вердикт» – Алексей усмехнулся. И Инга подумала, что за той нарочитой небрежностью, с которой он сейчас говорил, он старался скрыть свою боязнь быть высмеянным, непонятым. Так часто юноши, впервые влюбленные, рассказывают приятелям о своей «пассии» – небрежно, посмеиваясь, однако, настороженно следя за ответной реакцией приятелей.
– Тайка выслушала мои россказни с таким вот же серьезным выражением, как Вы меня сейчас, – он улыбнулся, обрадованный тем, что Инга не подняла его на смех. И снисходительно добавил:
– Любите Вы, женщины, видимо, всякие рассказы о непонятном и загадочном. Тайка мне сразу какую-то тетку-ворожейку посоветовала, да баллон воды какой-то пообещала, чтобы я ею дом оросил.
– На Вашем месте я не стала бы так смеяться. Может, в этом и правда что-то есть… – Инга, слушавшая Алексея с повышенным вниманием, осторожно заметила. На что мужчина тут же почти обрадовано отозвался:
– Ну вот, я же говорю, что Вы, женщины, очень падки на истории с «мистическим» привкусом! Впрочем, недавно читал в нашей газете, что в одном областном городе бизнесмен «заказал» своего партнера по бизнесу местному «колдуну». И, как написали, «успешно»…
– В Москве такое сплошь и рядом встречается, – Инга проворчала и снова осторожно глотнула коньяку. – Зря Вы так смеетесь над подобными вещами.
– Да я уже и не смеюсь! – он взял со стола зеркальце и повертел его со всех сторон. – Треснуло… Жаль. Кристи очень это зеркальце любила, оно ей от матери досталось, а той – от бабки. Я очень ее любил, Кристину…
– Извините за такой нетактичный вопрос, Алексей, отчего она умерла?
– Да кто его знает… – мужчина пожал плечами и осторожно положил зеркальце на стол. – Врачи толком не смогли сказать, что это за болезнь была. Рак не рак… Кристина не болезненной была, практически здоровой. И все же от какой-то болезни так скоропалительно «сгорела». Может, мы поздно обратились к врачам. Я виню себя за то, что не настоял на том, чтобы Кристи сразу обратилась в клинику, как начала чувствовать себя неважно. Ее болезнь слишком быстро набирала обороты, как, знаете, лавина, которая нарастает и все сметает на своем пути. Она очень красивая у меня была…
Алексей закурил и после долгой паузы предложил:
– Хотите, я покажу Вам ее фотографию?
И после того, как Инга кивнула, достал из ящика стола небольшую фотографию в рамке и протянул ее девушке.
– Это Кристи. Красивая, правда?
Девушка на фотографии и правда была очень красивой. Но не это поразило Ингу, а то, что девушка на фотографии, и приснившаяся этой ночью молодая женщина, мечущаяся на костре, оказалась одним лицом.
– Что с Вами? Вам не хорошо? – Алексей, заметив, что Инга, внезапно побледнев, прикрыла глаза, встревожено спросил.
– Нет, нет, ничего… Все в порядке, – она осторожно вернула фотографию Алексею и одним махом допила остатки коньяка в своем стакане.
Этого не может быть… Она ведь потеряла свою силу и больше не может чувствовать «знаки» как раньше. Но ощущения, которые Инга сейчас испытала, взглянув на фотографию Кристины, очень похожи были на те «уколы», которые она испытывала еще так недавно, сталкиваясь с чем-то тревожным. Сигналы, звоночки, знаки… Которые, к сожалению, всегда предупреждали о грозящей опасности, о чем-то дурном и неминуемом. И которые сейчас проявились так неожиданно и сильно, что Инга даже испытала короткий, но оглушающий приступ дурноты. И как в калейдоскопе, замелькали картинки, которые до этого казались никчемной разрозненной информацией: сны с бабушкой, карточный расклад… Но как так может быть, что она, лишенная Силы, почувствовала сейчас «укол»?
– И все же Вам, похоже, не очень хорошо, – Алексей с беспокойством вглядывался в ее бледное лицо.
– Да, не очень… Я, пожалуй, пойду прилягу, – Инга не стала спорить и поднялась.
– Не заразились ли Вы от Лизы?..
– Это исключено, Алексей, – она с улыбкой попыталась успокоить его, так забавно, так трогательно, так мило встревожившегося. Пожалуй, она испытывает к Чернову – этому большому «медведю» с грубыми манерам и неуклюжими проявлениями заботы неожиданную и малопонятную симпатию.
Уходя, она обернулась, и сказала:
– Я завтра с утра вернусь к себе, а потом, если Вы не будете против, навещу Лизу.
– Я буду только рад, если Вы придете к моей дочери. Да и она тоже. Спасибо Вам.
Инга лишь пожала плечами и улыбнулась.
XII
– Голубчик, кажется, я упоминал уже о том, что ко мне в дом ходить не стоит! – мужчина, открыв на стук дверь и увидев посетителя, недовольно проговорил. Но, однако же, пропустил гостя в дом. – У соседей могут возникнуть любопытные вопросы. Конечно, я могу выдать Вас за своего племянника, но, знаете ли, некоторые могут Вас и узнать…
– Я не мог дозвониться, – гость, оправдываясь, пробормотал и прошел следом за хозяином в освещенную утренним светом комнату. Там, за столом, он с некоторым удивлением увидел молодую женщину и усмехнулся:
– Вы тоже здесь.
Женщина сухо поздоровалась с пришедшим мужчиной и недовольно поджала тонкие губы. Видимо, гость ее тоже не обрадовал.
– Да, она тоже здесь. Превратили мой дом в штаб-квартиру, покоя от вас даже ранним утром нет! Не говоря уж о том, что о безопасности вы совершенно не думаете, – хозяин недовольно проворчал и со скрипом отодвинул для себя стул. Гостю присесть он не предложил, а женщине кивнул и безжалостно заметил:
– Вы свободны, милочка. Я понял, что Вы хотели мне сказать. Только, боюсь, сейчас ничем не смогу помочь. Ситуацию я не изменю лишь из-за Ваших капризов. И никакой самодеятельности, милая! Ждать в сторонке, ждать! Вы меня поняли? Если я узнаю о Ваших малейших своевольных «шалостях», а об этом я узнаю, не беспокойтесь, сгною. Без всяких сантиментов. А будешь умницей, тебе это зачтется.
