– Ты хочешь сказать, что ты уникален, и эта уникальность делает тебя выше других? – заинтересовался инвалид.
– Боль и ненависть опустошают душу. Только люди чести способны подчинить себе это сжигающее пламя. Мы как драконы, что несут огонь в чреве и выплескивают его на врагов. Других это пламя опаляет и низводит к животному виду. Так что поверьте, никто меня не превзойдет в этом. Я живу с этим годами. И уж точно какие-то простофили не способны наверстать этот отрыв за недели. Действуйте, Мистер Салех.
– Ты очень самонадеян, – покачал головой Рей, скептически рассматривая приятеля.
– Желаете сделать ставку? Я бы хотел получить вашу лавку, – подумав, предложил графеныш.
– А что поставишь на кон ты? – почесал в затылке громила.
– А что бы вы хотели, мистер Салех?
– Дирижабль. Свой собственный. И эллинг под него, – ответил Рей немного подумав.
– Мистер Салех, зачем вам дирижабль? – Ричард озадаченно уставился на приятеля.
– Хочу! И вообще, я не представляю, что еще можно попросить, – честно признался громила.
– Хорошо! По рукам?
– По рукам!
И приятели скрепили договор рукопожатием.
В этот момент из-за очередного поворота показалась Ребекка Сертос. Девушка вскинула подбородок и направилась к компаньонам.
– Господа, надеюсь, вы понимаете, что пять процентов мои? Изображать из себя дуру перед преподавателями было не так-то просто!
Произнеся эту фразу, девушка растаяла в воздухе.
– То есть она специально ту сценку разыграла перед преподавателями? – озадачился бывший лейтенант.
– Я бы поставил на то, что она так сохранила лицо. А возмущалась совершенно искренне. В любом случае ее гибкость делает ей честь. Хм… Интересно, а в пояснице она такая же гибкая? – мечтательно протянул графеныш.
– Скоро проверишь, я же ей тебя продал! – оскалился Салех.
– Да, сегодня же вечеринка. Никогда не кутил с плебсом, – задумчиво протянул Ричард.
– Между прочим, волшебники приравнены императорским указом к сословному дворянству. Не наследному, – буркнул гигант.
– А дубина приравнена к оружию. Но это не делает ее ровней шпаге. Мистер Салех, аристократия, она в крови. Нельзя аристократом стать, им можно только родиться!
– А откуда взялись тогда первые аристократы, на твой взгляд? – полюбопытствовал Рей, не на шутку заинтересовавшись вопросом.
– О, это были великие люди! Они нашли в себе силы уничтожить и сломить тех, кто оспаривал их право повелевать, – охотно пояснил Гринривер.
– То есть, первые аристократы были самыми злобными и сильными? И убили несогласных с тем фактом, что они – аристократы?
– Не так, но…
– Упал! – неожиданно взревел бывший лейтенант, спугнув птиц с ближайших деревьев. Ричард подпрыгнул и тут же рухнул на землю.
– Что…
– Отжался!
– Но у меня рука…
– На одной! Считаю до трех. Раз!
– Какая муха…
– Два…
Графеныш оперся на трясущуюся руку и начал отжиматься.
– Девяносто девять! Девяносто восемь!
– Мистер Салех, вашу ж мать, вы что, перепились? – пыхтел Ричард, впрочем, не делая попыток прекратить и с удивлением для себя продолжая отжиматься на одной руке. Напитанные целебной алхимией мышцы ныли, но выполняли требуемое упражнение.
– Я аристократ, а ты плебей! Девяносто три, девяносто два!
– Вы хуй! – в отчаянии пробормотал младший Гринривер.
– Я властвую, доминирую, я первый, сука, в благородном роду! Восемьдесят девять! Оспорь мое право повелевать? – радостно гоготал инвалид, уперев тому костыль в спину.
– Сууууука! – разнесся над парком протяжный вопль.
– Восемьдесят пять! – прорычали в ответ.
Птицы испуганно кружили в воздухе.
Заходящее солнце освещало мраморное крыльцо банка. На газовом фонаре сидела большая ворона и рассматривала Ричарда. Тот рассматривал птицу в ответ, и размышлял, успеет ли он выхватить пистолет и выстрелить в птицу до того, как та взлетит? Слишком уж умный вид имело пернатое. Где-то рядом извозчик громко матерился из-за лопнувшей рессоры.
– Ну что, мистер Салех, пришло время проверить, насколько удобны вы в качестве мишени? Поверьте, еще ни один выигрыш не доставлял мне столько удовольствия, – Ричард подставил лицо солнцу и аж зажмурился от удовольствия.
– Сначала надо выиграть, – добродушно ответил инвалид. Я бы на твоем месте не радовался победе раньше времени.
– Ну, право, мистер Салех, что может пойти не так? Дело верное!
Пять минут спустя.
– Тысяча золотых? – ошарашенно произнес Гринривер. Его лицо выражало полное смятение.
– Да, именно столько вы потеряли на данной операции. Почти в шесть сотен обошлись амулеты, и четыре сотни – опционы. По прошлогоднему распоряжению магистрата все дома и торговые лавки должны быть оснащены магической системой тушения огня. Именно благодаря им не вспыхнули соседние здания. Как установила полиция, система оберегов была повреждена. Страшная трагедия…
Графеныш в отчаянии бился затылком о стену. Рей Салех ржал в голос и утирал выступающие слезы.
– Сэр Ричард, не надо так убиваться, вы вполне еще можете сбыть товар, да, время это займет изрядно, но товар более чем ликвиден! – успокаивал управляющий молодого аристократа. – Понимаю, сумма серьезная, но это менее процента от ваших денег…
Ричард зарычал, подлокотник под его левой ладонью исчез. Вместе с изрядным куском пиджака, рубашки, штанов… А также все содержимое кармана исчезло в пустоте.
Банкир заткнулся и ошарашенно уставился на явление «чуда». Рей просто стонал от хохота, из его глотки вырывались протяжные всхлипы.
Ричард изрыгал проклятия.
– П-прошу меня извинить, мне срочно надо к кузнецу, мвахахахаха, – инвалид всё никак не мог перестать смеяться. – Ричард, через час встречаемся перед королевским единорогом. Надо сверить часы… Ах да, ты их потерял!
Гогочущий Рей скрылся за дверью. В косяк влетела и разбилась на осколки небольшая кофейная чашка, разбрызгивая свое содержимое.
Как только дверь захлопнулась, а кофе перестало течь по стене, Ричард резко успокоился.
– Мистер Хенрик – обратился он к банкиру – у меня к вам большая просьба, вы не могли бы одолжить мне штаны? Кажется, мне срочно надо добраться до портного. Надеюсь, кузнец не успеет выполнить заказ за час?
Гринриверу повезло. Кузнец не мог успеть, даже за тройную плату, так как еще вчера погасил горн, а его розжиг занимал несколько часов. Но, даже несмотря на это, от радостной улыбки Салеха разбегались прохожие и вяла трава вдоль домов.
