- Да, - сказала она, отдавая себе отчёт в том, что её голос звучал настолько тихо, что его практически не было слышно вообще.
- Вам будет необходимо являться в полицейский участок каждую пятницу между четырьмя и пятью часами вечера. Начиная с этой пятницы.
- Я поняла, - ответила Кэсси.
- Ваш паспорт побудет у нас, - сказал он в заключение.
Паркер вышел вперёд.
- Мисс Вейл, нарушение любого из этих правил станет непосредственным поводом для Вашего повторного ареста.
- Я поняла, - прошептала она.
Её руки так сильно дрожали, что она с трудом поставила свою подпись в местах, на которые указал Райан.
Триш сжала её плечо.
- Всё будет хорошо, - сказала она.
Кэсси подняла голову, поражённая таким неожиданным проявлением доброты этой женщины.
- Я припарковалась позади здания. Мы можем идти, офицеры? Мне ещё сегодня предстоит многое сделать.
- Конечно, мэм, - сказал Брутон.
Кэсси вышла следом за Триш, но, когда женщина свернула за угол, девушка, пребывая в своём нервном состоянии, уронила курточку и принялась искать её наощупь.
Позади себя она услышала оживлённую беседу у стойки регистрации.
- Она склонна скрываться от правосудия! – почти прокричал Паркер.
- У нас её паспорт. Не было никаких причин, чтобы отказать выпустить её под залог, - сказал Брутон более ровным голосом.
Затем заговорила констебль эмоциональным тоном.
- Паркер, пожалуйста. Если ты обнаружишь, что она невиновна, пообещай мне одну вещь. Пообещай, что ты так же усердно будешь её защищать, как ты сейчас пытаешься преследовать её.
Кэсси больше ничего не услышала. Она поспешила догнать Триш и выйти на улицу на холодный, свежий воздух.
Она забралась в машину, чувствуя оцепенение от состояния шока, и решила, что лучшее, что она может сейчас сделать – это просто молчать, потому что она не знала, что может наговорить, если начнёт беседу. Зачем Триш помогала ей? И вообще, помогала ли ей Триш или она хотела отомстить, а затем избавиться от неё каким-нибудь незаметным способом?
Мысли Кэсси роились в её голове, пока она раздумывала над возможными вариантами.
- Мне жаль, что тебе пришлось так долго ждать, - сказала Триш, когда они отъехали.
Она посмотрела на Кэсси, как будто ждала ответа, но девушка не знала, что сказать. Триш говорила обычным тоном, как и всегда, но Кэсси до сих пор не понимала, почему женщина ей помогает.
Когда машина ехала по дороге в деревню, она была уверена, что всё это ей снится. Она пережила слишком большой стресс в камере полицейского участка, затем заснула и попала в плен сна, который, скорее всего, вот-вот должен был обернуться кошмаром.
Она ждала, пока мягкий кожаный интерьер машины раствориться в воздухе, и она окажется на краю высокого здания, над ней будет насмехаться Джеки своим высоким и резким голосом, похожим на крики чаек.
Но этого не произошло. Вместо этого они остановились возле дома и Триш вышла из машины, как ни в чём не бывало.
- Что ты хочешь сделать прежде всего? – спросила она. – Принять ванну? Поспать? Съесть что-нибудь?
И снова Кэсси была застигнута врасплох добротой этой женщины. Она чувствовала себя виноватой за то, что подозревала Триш в убийстве. Пока Кэсси задавалась вопросом, как убедить полицию сконцентрировать своё внимание на Триш, та, в свою очередь, сделала всё возможное, чтобы оправдать Кэсси и выяснить, кто был настоящим убийцей.
- Я…я хотела бы принять ванну, - запнулась Кэсси, ей нужно было смыть со своей кожи запах этой удушающей полицейской камеры.
Она заметила, что на кофейном столике в гостиной стояло два букета лилий. Люди уже начали выражать ей свои соболезнования по поводу смерти мужа.
- Иди сначала выпей кружку кофе. Дети сегодня с другими членами семьи, когда я за ними поеду, то возьму рыбы и жареной картошки. Нам всем нужно сегодня подкрепиться.
Пока Триш готовила кофе, Кэсси поспешила в свою комнату.
Всё стояло на своих местах. Её телефон был на зарядке. Её вещи и шкафы явно были проверены полицией, потому что лекарства находились в другом месте, но всё же, они были здесь – это было самое главное.
Кэсси выпила таблетки и с облегчением выдохнула.
Затем она пошла на кухню, где Триш сделала кофе и приготовила тарелку с печеньем.
- Я хочу извиниться за своё недавнее поведение, - сказала женщина. – Я не могла ясно мыслить и была вне себя от горя.
- Я так сожалею обо всём, - начала Кэсси, но Триш покачала головой.
- Что сделано, то сделано. Вина есть на обеих сторонах; с моей стороны было бы неправильно сказать иначе, - она опустила голову и на мгновение прикрыла глаза руками, прежде чем продолжить.
- В любом случае, я не думаю, что это ты убила моего мужа.
- Не думаете? – Кэсси не верила своим ушам. После всего случившегося Триш была на её стороне.
Кэсси почувствовала, что у неё снова наворачиваются слёзы на глаза, но в этот раз они были вызваны облегчением и благодарностью.
- Я не могу сказать Вам, что это для меня значит, - прошептала она. – Мне было так плохо от всего этого.
- Ситуация довольно сложная, и мне очень жаль, что ты в неё попала, - выразила сочувствие Триш. – Тем и менее, факт остаётся фактом – моего любимого Райана кто-то убил. И вопрос в том, кто именно мог сделать это?
Лекарства Кэсси уже начали действовать, она спокойно пила кофе и находилась в безопасном знакомом пространстве кухни, тогда девушка поняла, что уже может мыслить более ясно.
Ей на ум сразу пришёл один человек.
Уборщица Гарриет.
Могла ли она сделать это?
Да, могла. У Гарриет в понедельник была рабочая смена – это был её последний день перед увольнением, и они расстались, пребывая в плохих отношениях, девушка была чрезвычайно зла и крайне недовольна.
Она могла открыть одну из бутылок и насыпать туда яд. Гарриет не знала, кто выпьет это вино, но она, возможно, догадалась, что большую часть в любом случае выпьет Райан и, скорее всего, о других людях она не думала в тот момент.
Кэсси колебалась. Рассказать Триш о Гарриет было словно открыть ящик Пандоры. Для начала, она была уверена в том, что Райан спал с Гарриет. Триш об этом ещё не знала, и Кэсси не хотела сообщать ей эту информацию. Она не чувствовала себя достаточно храброй, и приняла ещё недостаточно лекарств, чтобы справиться с реакцией Триш.
Другой подозреваемый был ещё более вероятным, но, если бы она его назвала, последствия от этого были бы даже хуже.
Кэсси не могла забыть то, как Дилан сидел на своей кровати, наблюдая за ней и те ужасные слова, которые он произнёс. Он всегда действовал, основываясь на фактах, и единственной эмоцией, которую он проявлял, было слабое веселье от её шока и неверия.
