- Я не понимаю, - сказала она.
- Я взял его себе. Мои друзья переезжали и Бенджи не было, куда деть. Никто не хочет кроликов, они больше не популярны среди домашних питомцев. Я изучал его. Всё, что он делал бы – это просто оставался в клетке в моей комнате. Он бы никому не помешал. Но она взбесилась.
Высоким шёпотом он копировал речь своей матери.
- Что ты наделал, Дилан? Ты же знаешь, что у меня аллергия на мех. В моём доме не будет жить животное, у которого мех. Я основной добытчик, я оплачиваю счета. Это мой дом и мои правила, и я говорю, что кролик здесь не останется.
- И что потом? – спросила Кэсси, завороженная и потрясённая этой историей.
- Перед тем, как она уехала в свою последнюю поездку, она сказала мне, что, если Бенджамин всё ещё будет в доме, когда она вернётся, то она отравит его. Она бы точно это сделала.
- Нет! – тяжело вздохнула Кэсси, когда до неё дошёл смысл слов Дилана.
Мальчик кивнул.
- Я подумал отпустить его на волю, но ручные кролики не могут выжить в дикой природе, особенно уже старенькие. Я изучил этот вопрос.
Его лицо стало жёстче.
- Тогда мне пришлось сломать ему шею. Я узнал в интернете, как это лучше сделать. Это было безболезненно, и он сразу же умер. Он ничего не успел понять. Так было лучше для него.
Кэсси смотрела на мальчика, потрясённая историей, которой он только что с ней поделился.
Дрожь в её руках немного поутихла, и девушка смогла выпить немного сладкого чая с молоком, а Дилан кивнул в знак одобрения.
- Мне очень жаль Бенджамина, - сказала она.
Дилан пожал плечами.
- Мне нужно было сделать выбор, - сказал он без эмоций. – Но в этом она вся. Безрассудная. Всё должно вертеться только вокруг неё одной. Если ты против неё, она замучает тебя. Она больше не разрешит Мэдди играть в спектакле. Она запретила ей выступать и сказала, что ей нельзя принимать участие в выступлении, пока та не станет лучшей в классе по математике.
Дилан презрительно рассмеялся.
- Мэдди никогда не доберётся даже до среднего уровня. Потом она сказала Мэдди, что та не может возглавить драматический кружок и даже не сможет участвовать в нём. Ей нужна дочь, которая будет иметь успех в академических науках. В этом заключается роль Мэдди, и она заставит её выполнить это. Вот такая она.
- О, нет, - вздохнула Кэсси. Это откровение так много объяснило ей в поведении девочки. Это не было материнством, это было навязывание своим детям своих собственных безумных намерений.
Сейчас Триш предстала перед Кэсси с другой, тёмной, стороны.
Она была женщиной, которая не искала причин и не терпела никаких доводов.
И она была ненормальной. На самом деле, нормальность была далеко не её чертой.
- Спасибо, что пришёл за мной, - сказала она Дилану. – Ты очень помог мне. А сейчас нам надо идти в кровать. Уже очень поздно.
- Хорошо, - Дилан встал, потянулся и зевнул.
- Увидимся утром.
Он развернулся и тихо пошёл назад по коридору.
Кэсси погасила свет и убедилась, что дверь на улицу была закрытой. Она достала бриллиантовое колье из своего чемодана и положила его рядом с дверью Триш. Пусть оно будет у неё. Со всей ложью и страданиями, которыми оно было окружено, Кэсси не хотела оставлять у себя это украшение.
Потом она пошла спать, но, как только она легла в кровать, её снова охватила паника.
Сочувствие со стороны Дилана утешало её, но оно не могло помочь ей выйти из затруднительного положения, в котором она оказалась. Записанное на диктофон признание решит её судьбу. Она поразилась хитрости Триш, с помощью которой та сначала получила это признание, а затем собиралась заставить её сбежать из дома.
Полиция сразу же выследит её. Она нигде не могла спрятаться, а без паспорта она не могла никуда уехать.
Лучшей идеей было сразу же пойти самой в полицейский участок и сдаться. Может быть, там будет дружелюбная констебль, но потом она снова вспомнила суровое, бескомпромиссное лицо детектива Паркера и то, как он смотрел на неё, будто уже было доказано, что она преступница.
Она вспомнила, насколько твёрдой была кровать в тюремной камере с колючим синим одеялом, и запах химических средств, исходящий от металлического унитаза, и резкий флуоресцентный свет в камере, который слепил ей глаза.
Ей снова предстоит там оказаться, и кто знает, как надолго?
У неё не было денег на адвоката, и она догадывалась, что ей выделят измождённого работой общественного защитника. Тем временем Триш мобилизует все свои ресурсы, чтобы суд поверил в её версию.
Кэсси задалась вопросом, что бы она сделала на месте судьи.
Чьи показания будут иметь больший вес: свидетельство здоровой, высококвалифицированной женщины, которая была столпом местного общества? Или слова путешественницы, которая работала нелегально, призналась в своём желании убить Райана Эллиса и, несмотря на коктейль из принимаемых ею медикаментов против тревожности, страдала ночными кошмарами, хождением во сне и потерей памяти.
Это было элементарно.
Ситуация была безвыходной.
Пока Кэсси ворочалась в своей постели, изо всех сил пытаясь отогнать свои мысли, чтобы хоть немного отдохнуть, один факт стал для неё совершенно ясным.
Это Триш Эллис убила своего собственного мужа.
Только так можно было объяснить её действия этим вечером, и Дилан подтвердил, что подобное поведение было ей свойственно.
ГЛАВА 39
Кэсси выезжала из деревни по тёмной и пустой дороге. Капли дождя бились о ветровое стекло, и дворники сметали их прочь.
- Я не должна здесь быть, - сказала она, пока внутри неё нарастал страх. – Мне это запрещено, согласно условиям выхода под залог. Я одна и нахожусь за пределами деревни.
- Ты не одна.
Кэсси посмотрела на человека, сидящего на пассажирском сидении. Она даже не знала, что там кто-то был, но, когда она повернула голову, то увидела свою сестру Джеки.
Джеки была одета так, словно собиралась на шикарный ужин. Её волосы были завиты в локоны, удерживаемые хрустальной шпилькой, а её платье и пиджак выглядели нарядными и совершенно новыми.
- Я получила немного денег, - сказала она. – Я могу помочь тебе.
- Как? – спросила Кэсси, поскольку знала, что это невозможно. У Джеки не могло быть постоянной работы, и, в любом случае, деньги не могли купить ей выход из этого затруднительного положения. У неё были большие проблемы, и они становились всё больше с каждой проезжаемом милей.
- Нам нужно вернуться назад, - сказала Кэсси.
- Нет. Остановись.
