– Но, полагаю, это обещание вы не сдержали, – сказал Карл.
Джеймс улыбнулся.
– Ну, в каком-то смысле сдержал. Нельзя сосчитать, сколько раз я вставал за деревьями у озера Сортедамссёэн, устремив взгляд на главный вход в Больманс Фрисколе, но ни разу не подошел к Денисе. Я надеялся просто увидеть ее по окончании учебного дня.
– А Биргит?
– Из чистого любопытства я пытался откопать о ней информацию, но она нигде не была зарегистрирована. Тогда я решил проследить за Денисой, когда она возвращается из школы домой.
– И вам удалось?
Тут Ассад похлопал Мёрка по плечу и вздохнул.
– Карл, скажи честно, ты видишь у меня горбы на спине?
– Через двадцать минут ты обязательно что-нибудь поешь. Только не надо сейчас шутить про верблюдов, ладно?
Сириец вздохнул еще громче, чем прежде. Видимо, еще двадцать минут голода были бы для него перебором.
– Вам удалось проследить за Денисой?
– Нет, до этого так и не дошло. Но я много раз видел, как она выходит из школы. Она стала такой красивой, чувственной… Я был прямо-таки восхищен ею. – Он вновь поднес стакан с водой к губам, его силы были на исходе.
– И все же она вызывала у вас не столь глубокое восхищение, как Стефани Гундерсен, да, Джеймс?
Вода не удержалась у него во рту и просочилась из уголков губ, повиснув на подбородке каплями. Пылающий взгляд выражал изумление.
– Почему вы убили Стефани? – задал Карл неизбежный вопрос.
Джеймс поставил стакан на столик и пару раз кашлянул, как будто жидкость попала не в то горло. А затем решительно тряхнул головой.
– Ранее я, кажется, сказал, что вы неплохой полицейский? Беру свои слова обратно.
Ассад хихикнул. Очередной протест против сегодняшнего скудного рациона?
– Потому что…
– Потому что я любил Стефани. Я предпочел ее Биргит и Денисе, вот так вот все просто. Однажды я увидел, как она выходила из школы, – и всё, мы оба пропали с потрохами. Мы встречались в городе в течение девяти месяцев. Виделись по несколько раз в неделю.
– К чему была такая конфиденциальность?
– Она была учительницей Денисы. Если б та увидела нас вместе и узнала меня, я бы… Ведь ей сказали, что я умер. Условия нашего с Ригмор договора перестали бы выполняться, и меня бы задержали и выслали.
Он уставился в пустое серое пространство и вдруг беззвучно заплакал. Не издал ни всхлипа, ни вздоха.
– Стефани убил не я, ее убила Ригмор. – Голос его задрожал. – Я уверен, что старая карга видела нас со Стефани в городе и убийство Стефани стало ее местью. Впоследствии, когда я предъявил ей свои подозрения, она заявила, что не делала этого. Но я ей не поверил. Естественно. Я прекрасно понимал, что не имею права и пальцем к ней прикоснуться, ведь она запросто переложит всю вину на меня. Представит меня как нелегала, вымогателя и профессионального убийцу.
– И тогда вы начали пить. Решили заткнуться, по-прежнему жить в этой квартире и получать от Ригмор деньги… До какого же жалкого состояния можно дойти!
Карл бросил взгляд на Ассада, как бы говоря: «Ну что, кажется, развязка близко?» Но его помощник сидел, прикрыв глаза, и похрапывал. Последние несколько часов без еды и питья доконали его.
– На следующий день утонул Фрицль, а спустя пару недель Ригмор съехала. Она продала магазин и дом и переехала на Боргергэде, – продолжал Джеймс.
– А вы?
– Я? У меня не осталось ни шиша в кармане, и я начал спиваться.
– Прошло много лет, прежде чем вы сумели отомстить, верно?
– Я пил не просыхая в течение двенадцати лет. Это было единственное мое желание. И пил я далеко не шампанское. – Он сухо засмеялся. Тут Карл обратил внимание, что во рту у Джеймса не осталось ни единого зуба.
– И что же способствовало изменению ситуации?
Собеседник похлопал себя по грудной клетке.
– Моя болезнь. Все то же самое происходило на моих глазах с одним из моих собутыльников, он продержался совсем недолго. Как и он, я стал жутко уставать. Харкал кровью. Потерял аппетит. По всему торсу пошли какие-то мелкие красные пятна, кожа пожелтела и стала жутко зудеть, повсюду образовались синяки, ноги сводила судорога, пропала эрекция. Если я не спал по полдня, то, выходя на улицу, буквально валился с ног. О да, я прекрасно понимал, к чему идет.
– То есть настал подходящий момент, да?
Джеймс кивнул.
– Несмотря на болезнь, я не перестал пить, при мне всегда была бутылка вишневого вина. Я знал, что рано или поздно сыграю в ящик, а значит, можно не переживать из-за договора с Ригмор. И пусть делают со мной все, что захотят, будь проклята эта ублюдская армия. Так я решил. Лишь бы успеть отомстить. Я отправился в библиотеку и отыскал Ригмор в Сети – она по-прежнему была зарегистрирована по адресу на Боргергэде.
– Но ведь она там не жила?
– Ну да, это я понял позже. На дверной табличке стояли лишь имена Биргит и Денисы Ф. Циммерманн. Ох, я чуть совсем не рехнулся, увидев это «Ф.», – значит, я не совсем забыт. Я хотел нажать на кнопку звонка, но потом все-таки передумал. Ведь выглядел я препаршиво – не брился и не мылся уже больше недели. Они не должны были увидеть меня в таком состоянии. И я перешел на противоположную сторону улицы и уставился на окна их квартиры в надежде, что кто-то из них рано или поздно выглянет. Впервые за долгие годы я пребывал в состоянии эйфории. И вот дверь подъезда открылась и вышла Ригмор.
– Она вас узнала?
– Нет, пока я не двинулся ей наперерез. Боже, как она рванула! И это при таком-то ливне… Она обернулась и крикнула, чтобы я убирался куда подальше. Даже бросила мне на мокрый тротуар пачку тысячных купюр, однако это меня не остановило, а как раз наоборот, распалило еще больше.
– И вы ринулись за ней?
– Я был пьян вдрызг, а эта тварь со всех ног мчалась по переулку в направлении Кронпринсессегэде. Я только заметил, что она свернула в Королевский сад, но, когда я добежал до входа, она уже скрылась из виду.
Карл пихнул в бок своего помощника.
– Эй, Ассад, проснись! Джеймсу есть о чем нам рассказать.
Сириец принялся с диким видом глядеть по сторонам.
– Который ч… – успел произнести он, прежде чем его живот громким урчанием завершил фразу.
– Вы утверждаете, что Ригмор Циммерманн пропала, когда вы оказались в Королевском саду. А что было дальше, Джеймс? – Мёрк посмотрел на Ассада. – Ассад, ты слушаешь?
Араб недовольно кивнул и указал на мобильный телефон, который, оказывается, все это время работал в режиме диктофона.
– Я стоял у входа в парк и озирался. На лужайке Ригмор не было, но пробежать парк насквозь за столь короткое время она не успела бы. То есть она находилась где-то неподалеку. Я еще раз внимательно осмотрелся; это вошло в привычку во время участия в военных действиях на Балканах – там сербы собаку съели на том, чтобы отыскивать себе укрытие на непересеченной местности. Тут надо было обращать пристальное внимание на кустарник, в отличие от Ирака, где первым делом сканировали взглядом дорогу, обочины, какие-то груды хлама у тропинок, тротуаров и обходных путей. Если б я, будучи на Балканах, игнорировал кустарник, меня давно не было бы в живых.
