– И они признались?
Ларс вновь кивнул.
– Тогда поговори с Борг-Педерсеном, преподнеси ему эти сюжеты на серебряном блюде. Два раскрытых убийства – все же лучше, чем ничего.
Бьёрн на мгновение прищурился и жестом подозвал к себе журналиста.
– У меня есть для вас кое-какое предложение, господин Борг-Педерсен, – сказал он.
Карл с Ассадом отвернулись и одновременно задрали головы на огромные корпуса Королевской больницы.
– Пойдем навестим ее? – предложил сириец.
Мёрк пребывал в замешательстве. Одно дело – попытаться по паре кусков плоти идентифицировать женщину, которую они только что преследовали. И совсем другое – преодолеть себя и встретиться с той, которую они любили всем сердцем и которая теперь превратилась в собственную тень.
В лифте они молчали, пытаясь морально подготовиться к ожидающей их картине и ощущению тотального бессилия.
Встретивший их у лифта Гордон был гораздо бледнее, чем всегда, зато выглядел он на удивление повзрослевшим.
– Как тут ситуация? – преодолев себя, спросил Карл. К чему задавать вопрос, если не желаешь слышать ответ?
– Не думаю, что вам позволят к ней подойти. – Он кивнул в коридор отделения интенсивной терапии. – Перед мониторами, установленными около ее палаты, сидят две медсестры и врач, так что спросите лучше у них. Роза лежит в первой палате.
Мёрк осторожно постучал в стеклянное окошко двери и приложил к стеклу удостоверение.
В тот же миг из палаты вышла медсестра.
– Вы не можете допросить Розу Кнудсен – она слишком слаба и не прекращает галлюцинировать.
– Мы пришли не для допроса. Она – наша дорогая и любимая коллега, и мы хотели бы рассказать ей кое-что. Мы рассчитываем, что это может улучшить ее состояние.
Медсестра сморщила лоб с таким деспотичным выражением лица, какое могут позволить себе лишь властители судеб.
– Я считаю, что на данной критической стадии мы не можем этого позволить. Мне необходимо переговорить об этом с коллегами. Но ни на что не рассчитывайте.
Кивнув, Карл бросил взгляд на лицо Розы, утопающее в подушке.
– Идем, – Ассад потянул его за рукав. – Пока что ты ничего не можешь сделать.
Все трое сидели в ряд и молчали. Лифты тем временем сновали вверх и вниз, а люди в белых халатах беспрерывно боролись за жизнь и здоровье каждого пациента.
– Карл, – прозвучал вдруг у него над головой женский голос. Мёрк уже приготовился встать и выслушать вердикт медсестры, но, подняв голову, увидел прекрасное лицо Моны. Глаза ее блестели – неужели слезы?
– Я находилась здесь, когда услышала, что привезли Розу, – тихо сказала она. – Значит, ты ее нашел…
Карл кивнул.
– Да, мы все вместе, втроем, – он повернулся к двум своим верным помощникам. – Боюсь, что нам не позволят с ней пообщаться. Но, Мона, мы хотели сообщить ей то, что, как нам кажется, могло бы очень помочь ей. – Он неуклюже попытался улыбнуться, но не смог. – Я прекрасно знаю, что не должен тебя просить, но, быть может, тебя они послушают, ты ведь психолог и знакома с ситуацией. Не могла бы ты сказать им, что мы желаем Розе лишь добра и что, возможно, сможем ей помочь? Сделаешь это для нас, Мона?
Она молча стояла и смотрела ему в глаза. Затем едва заметно кивнула и так бережно погладила его по щеке, что Карл почти не почувствовал прикосновения ее пальцев.
Он закрыл глаза и опустился в кресло. Прикосновение пробудило в нем разные чувства, но, как ни странно, на первый план вышла печаль и необъяснимая сентиментальность. Мёрк почувствовал, как чья-то рука ложится на его руку, и осознал, что всхлипывает. После удивительных успехов нескольких последних дней наступила иррациональная реакция его тела, которое вдруг задрожало мелкой дрожью, а кожа словно оказалась охвачена пламенем.
– Не плачь, – услышал он утешающий голос Ассада. – Мона наверняка нам поможет.
Карл открыл глаза и увидел мир сквозь мутную пелену слез, от чего вполне обычная обстановка приобрела странный вид. Порывшись в кармане, вице-комиссар вытащил рацию и передал ее Ассаду.
– Я не смогу, – сказал он. – Ты сходишь и расскажешь ей обо всем, если нам позволят?
Ассад сидел, уставившись на рацию, словно это была святая реликвия, которая испарится и исчезнет навсегда, если он до нее дотронется. Оказывается, у него такие длинные выразительные ресницы – Карл никогда прежде этого не замечал… Затем сириец отпустил руку Карла, встал и, одернув рубашку и пригладив курчавые волосы, направился к входу в отделение. Немного постоял перед дверью, словно собираясь с силами, и наконец зашел внутрь.
Из-за двери послышался недовольный голос, но тут же вмешалась Мона, уладившая ситуацию, и наступила тишина.
Спустя минуту Карл с Гордоном встали с кресел. Обменявшись ободряющими взглядами, полицейские направились в отделение. Сквозь стеклянную стенку комнаты с мониторами они увидели Мону, стоявшую к ним спиной. Ассада там не было.
– Идем, Карл, – позвал Гордон. – Я думаю, мы можем войти.
Они немного постояли в дверном проеме и, поскольку никто не реагировал на их присутствие, проскользнули в палату.
Отсюда было прекрасно видно все происходящее. Медсестра, недавно отказавшая им в посещении Розы, стояла рядом с Ассадом и внимательно следила за его действиями. Карл отчетливо видел взгляд своего помощника, устремленный на Розу, и непрерывную артикуляцию его губ. Лицо сирийца отражало множество охвативших его эмоций. Взгляд был напряжен, как и отчаянно жестикулирующие руки. Рассказ о событиях одного дня из давнего прошлого, когда убили Розиного отца, в восприятии Карла превратился в пантомиму, которую он понимал и трактовал без доли сомнения.
Ассад проявил выдающееся терпение по ходу своего рассказа. Медсестра стояла, то и дело кивая и глядя на него так, словно он произносил некое магическое заклинание.
Наконец сириец протянул Розе рацию. Карл ясно видел, что медсестра чрезвычайно тронута нежностью и заботой, проявленной Ассадом к пациентке.
То, что случилось дальше, заставило Мону дышать глубже, а Гордон схватился за плечо Карла, чтобы не упасть.
Внезапно на мониторе отразился резкий рост частоты сердечных сокращений, Роза приподняла руку над одеялом. Было очевидно, что на большее она не способна, и Ассад взял ее руку и вложил в раскрытую ладонь рацию. Она так и лежала в Розиной руке, пока Ассад завершал свое повествование. Затем пальцы Розы медленно сжали рацию, и рука упала обратно на одеяло. Врач и медсестры уставились на монитор, который продемонстрировал нормализацию пульса.
Все присутствующие закивали друг другу, словно у всех разом отлегло от сердца.
* * *
Выйдя из палаты в зал ожидания, Ассад буквально валился с ног. Мона крепко обняла его, прежде чем он тяжело опустился на кресло с таким видом, как будто готов был тут же глубоко заснуть.
