В тот момент, когда Мишель переступила порог центра социальной помощи, пульс у нее вырос на пятнадцать ударов в минуту. Словосочетание «центр социальной помощи» производило мощный эффект, а оно еще являлось достаточно нейтральным. По мнению Мишель, такие названия, как «Пыточный офис», «Объединение хищников» или «Центр унижений», были бы более уместными, но разве официальные власти хоть когда-нибудь называли вещи своими именами?
На протяжении многих лет Мишель мыкалась в этой унизительной системе. Сначала на Матэусгэде, затем у черта на куличках на Гаммель Кёйе Ландевай, а теперь вот вернулась на Вестебро. Но всюду она сталкивалась с одними и теми же требованиями и с неизменно неприятной атмосферой. Ничто не могло сгладить ее впечатления от организации. Даже если б специально ради нее установили множество новеньких отполированных стоек с большим количеством компьютеров, за которые можно было бы садиться и работать с досье, минуя сотрудников, если, конечно, без них разберешься, что к чему.
В этот центр в основном приходили люди, до которых ей не было никакого дела. Эти люди таращились на нее так, словно она была одной из них. Как будто она желала иметь что-то общее с этими оборванцами в поношенной уродливой одежде. Да они даже не умели правильно сочетать детали гардероба. Вот она, к примеру, хоть раз вышла из дому, предварительно не приведя себя в порядок? Не вымыв голову или не подобрав подходящие под наряд украшения? Нет, ни разу. И, что бы ни случилось, она все равно так никогда бы не поступила.
Если б сегодня ее не сопровождал Патрик, она еще покрутилась бы перед входом, несмотря на то, что понимала – ей в любом случае придется зайти внутрь, ну хотя бы для того, чтобы отпроситься в отпуск. Патрик как раз напомнил ей об этом.
Патрик работал электриком и являлся главным трофеем Мишель. Если кто-то сомневался в том, что она собой представляет, он мог просто посмотреть на этого парня, так как его внешний вид придавал определенный статус и ей тоже. Мало кто мог сравниться с Патриком по росту, ширине плеч, мускулистости и красоте татуировок. Ни у кого из окружения Мишель не было таких темных блестящих волос. Ему очень шли рубашки, скроенные по фигуре, которые позволяли продемонстрировать, что он имеет все основания гордиться своим телом.
И вот теперь она сидела рядом с ним перед тупой консультантшей, которая, как привидение, всегда следовала за центром социального обслуживания, куда бы тот ни переехал. Однажды кто-то в приемной упомянул о том, что эта неудачница выиграла большую сумму денег. Но если это было правдой, какого черта она до сих пор не исчезла из жизни Мишель?
Ее звали Анне-Лине. Идиотское имя, которым могут называться только такие недотепы, как она. И на стандартной металлической табличке, стоявшей на углу стола, как раз было написано: «Анне-Лине Свенсен». Вот уже двадцать минут Мишель сидела, тупо уставившись на эту табличку. Причем на последние пять минут она и вовсе выпала из разговора.
– Мишель, ты согласна с тем, что только что сказал Патрик? – то и дело обращалась к ней эта самая Анне-Лине Свенсен.
Мишель машинально кивала. А к чему ей было возражать? Ведь они с Патриком почти всегда во всем соглашались.
– Прекрасно, Мишель. Так, значит, ты согласна поработать в «Берендсен»?
Мишель нахмурилась. Они пришли вовсе не за этим.
Они явились к этой тетке, чтобы втолковать ей следующее: Мишель впадает в стресс в связи с тяжелой ситуацией на рынке труда на данном этапе, так что ей необходимо предоставить двухнедельный отпуск. Сколько раз уже они с Патриком говорили ей об этом? Разве она так ничего и не поняла? Не всем ведь выпадает такая удача, как этой скудоумной соцработнице… Вот если бы Мишель выиграла в лотерею, или во что там она выиграла, неужели она сидела бы сейчас здесь? Конечно, нет.
– «Берендсен»? Ой, нет, наверное, все-таки нет, – ответила Мишель.
Она умоляющим взглядом посмотрела на Патрика, который адресовал ей ядовитый взгляд.
– А что вообще такое «Берендсен»? – поспешила поинтересоваться Мишель. – Магазин одежды?
Анне-Лине улыбнулась, что выглядело отвратительно с ее зубами, словно покрытыми налетом от красного вина. Неужели она никогда не слышала об отбеливании зубов?
– Ха, ну да. В определенном смысле это предприятие тоже связано с одеждой, – ответила она.
Кажется, в ее улыбке промелькнул оттенок снисхождения.
– «Берендсен» – это успешная компания, которая предлагает в первую очередь прачечные услуги для крупных учреждений и государственных предприятий.
Мишель покачала головой. О таком они с Патриком не договаривались, причем он и сам это прекрасно понимал.
Анне-Лине Свенсен сдвинула неухоженные брови.
– Мишель, ты, кажется, не понимаешь всей серьезности сложившейся ситуации. – Она перевела взгляд на Патрика. – Вы живете вместе, и я исхожу из того, что вы в курсе – в течение почти полугода Мишель незаконно получала государственное пособие. Это называется социальным мошенничеством и представляет собой серьезное правонарушение. Вы думали об этом?
Патрик закатал рукава рубашки. Краснота от недавно наколотых татуировок еще не совсем спала – видимо, поэтому он был таким раздраженным.
– Видимо, вас ввели в заблуждение, потому что мы не живем вместе. Это не совсем верно. Мишель снимает комнату в Ванлёсе.
Полученная информация ничуть не смутила сидевшую напротив женщину.
– Сегодня утром я разговаривала с семьей, которая проживает на улице Хольместиен и сдает свою комнату Мишель. Они рассказали мне, что та не платила им в течение пяти последних месяцев, так что давайте признаем, что она все-таки живет у вас. В связи с чем мы вынуждены будем вычесть задолженность из вашей зарплаты, Патрик, имейте это в виду. Кроме того, вас ожидают и другие последствия. Но вы, вероятно, и сами в курсе новых правил.
С мрачным выражением лица Патрик медленно повернулся к Мишель. В его глазах сверкали молнии, а в голове наверняка рождались мысли, о которых она не хотела ничего знать.
– Ну, в общем… – Мишель сморщила лоб, хотя и знала, что это не придаст ей красоты. – Вообще-то, мы пришли сегодня за разрешением на отпуск. Мы тут случайно наткнулись на супердешевую горящую путевку на четырнадцать дней, Патрик как раз сможет отпроситься с работы, так что…
Мишель замолчала и закусила губу.
Кажется, она совершила ошибку, съехав из комнаты. По крайней мере, то, что она ничего не сказала об этом Патрику, точно было ошибкой. И сейчас она, несомненно, наслушается в этой связи. До сих пор Патрик никогда не распускал руки, она связалась с ним в том числе и по этой причине. Однако отныне ситуация вполне могла поменяться.
– Ты знаешь, Мишель, мне кажется, сейчас не время это обсуждать. Судя по реакции Патрика, я могу предположить, что ты, видимо, забыла рассказать ему про свою комнату. Я угадала? – Ведьма так и сверлила ее взглядом.
Мишель еле заметно кивнула. Патрик резко вскочил и встал у оконного проема, загородив собой почти весь свет.
