– Должно быть, произошла какая-то ошибка, – наконец предположил он, нахмурившись. – Я съезжу к хозяевам комнаты и выясню, почему они вам так сказали.
Он обратился к Мишель, и его слова совершенно явно следовало воспринимать не как пожелание, но как приказ:
– Мишель, ты пока побудешь здесь. Твой консультант любезно предложил тебе работу, так что, думаю, тебе как раз стоит обсудить детали этого, договорились?
Мишель сжала губы, когда Патрик вышел, в негодовании хлопнув дверью. Как подло с его стороны покидать ее в столь сложной ситуации! Если б она знала заранее, что эта женщина решит проверить ее жилищные условия, то просто-напросто сохранила бы комнату. А теперь что ей делать, черт возьми? Они не могли позволить себе выложить задолженную сумму, тем более если сверх этой суммы придется платить какую-то неустойку…
Лишь бы Патрику удалось продуктивно поговорить с хозяевами – тогда она могла бы снова снимать эту комнату, наверняка они не будут против. До тех пор пока арендная плата будет меньше, чем пособие по безработице, можно будет даже кое-что выгадать, хотя 1800 крон, что она отстегивала за жилье, тоже были для нее немалыми деньгами. Вообще-то Мишель рассчитывала тратить их на себя, именно поэтому она так и поступила. Разве Патрик не радовался, глядя на ее новую прическу и ухоженные волосы? И вроде бы не приходил в отчаяние, когда она надевала новое соблазнительное нижнее белье…
* * *
Спустя десять минут Мишель сидела перед кабинетом, приходя в себя и размышляя над ситуацией. Факт мошенничества совершенно точно будет изучаться подробно, консультант даже не попыталась это скрыть. А значит, им придется расстаться с большой суммой денег. Мишель даже не хотела слышать размер выплаты. От одной мысли об этом ей становилось нехорошо.
Но почему Анне-Лине так странно себя ведет? Из-за того, что Мишель отказалась от работы в прачечной?
Ну уж нет! Мишель затрясла головой. Это уж совсем какое-то дно общества. Не собирается она каждое утро вставать в четыре часа и тащиться на поезде в Эльсинор, чтобы перетряхивать чужие засранные простыни. В большом количестве постельное белье поступает в прачечную из больниц, прямиком с кроватей пациентов. А кто знает, чем они болеют? Болезнь вполне может оказаться заразной, даже смертельной. Как, например, гепатит, вирус Эбола… да мало ли еще какие бывают болезни. Размышляя об этом, Мишель ощутила приступ тошноты.
Нет-нет, от нее не могут потребовать согласиться. Только не на это.
«А что ты сама себе думаешь, Мишель? – кисло поинтересовалась неудачница. – Ведь ты не справилась ни с одной из работ, которые мы тебе предлагали. Ты даже не закончила ни одни курсы, на которые мы тебя посылали. Ты вообще понимаешь, во сколько обходится нашему государству такая девушка, как ты, которая не осуществляет никакого вклада в развитие общества? А теперь ты и вовсе собралась в отпуск на деньги, полученные незаконным путем, я правильно понимаю? Так не может долго продолжаться, Мишель!»
Но почему она так настроена? Что плохого сделала ей Мишель? Неужели эта женщина совсем не понимает, из какого теста сделаны люди, подобные Мишель? У нее очень хорошо получалось содержать их с Патриком квартиру в чистоте и порядке. Она стирала их с Патриком одежду и даже немного готовила, помимо того, что в магазин за продуктами ходила тоже она. Неужели это совсем ничего не стоило?
«Государство не собирается платить тебе за эти твои заботы, Мишель» – так всегда говорил Патрик, как будто она и сама этого не понимала. И все же – если ее мать и тетка только и делали, что занимались домом да заботились о своих мужьях, почему ей нельзя поступать так же?
Она посмотрела на свои чудесные замшевые сапожки, которые прикупила специально для того, чтобы хорошо выглядеть на сегодняшней встрече. Ну, и к чему привели все ее старания? Мишель тяжко вздохнула. Слишком много всего сразу на нее навалилось…
Она соскребла отполированными ногтями крошечное пятнышко на брюках и поправила рукава блузки. Так она делала всякий раз, когда не успевала переосмыслить происходящее.
Будь проклята эта кретинка Анне-Лине Свенсен! Хоть бы ее машина переехала!
Скорчив недовольную гримасу, Мишель огляделась вокруг. Да будут прокляты все эти люди, которые в огромном количестве сидели вокруг в стоптанных ботинках и шапках, надвинутых на уши! Это они виноваты в том, что в государстве не хватает средств на обеспечение таких замечательных людей, как Мишель, которые никому не причиняют вреда, не пьют, не жиреют до такой степени, что приходится ложиться в больницу, не ширяются по подворотням и не шарят по чужим карманам. Кто из сидящих в этом помещении может сказать все это о себе? Она улыбнулась, настолько забавной показалась ей эта мысль. Кто из них занимается своими делами и является нормальным человеком? Наверное, не многие.
Взгляд ее упал на двух молодых женщин у терминала электронной очереди. На вид они были ее ровесницами. Мишель обнаружила, что, в отличие от всех остальных, эти две девушки выглядели вполне прилично. По крайней мере, она могла идентифицировать себя с ними, так как они были очень хорошо одеты и искусно накрашены.
Взяв номера, девушки огляделись и прошли к свободным местам в уголке, устроившись как раз рядом с Мишель. Затем обменялись с ней почтительными и одобрительными взглядами.
– Ты, наверно, тоже ждешь аудиенции? – спросила одна из подружек.
Спустя пять минут они уже вовсю болтали втроем, как давние знакомые.
Забавно, сколько всего их объединяло! И угол приемной, где они разместились, внезапно превратился в средоточие хорошего вкуса. Узкие светлые джинсы, топы из «Фётекса» или «H&M», серьги кольцами, шейные подвески, браслеты из «Тигера» и других интересных магазинчиков, раскиданных по столичным переулкам. У всех троих были профессионально наращены волосы, на всех коротенькие сапожки на высоких каблуках – правда, как призналась одна из них, иногда она не прочь была надеть мунбуты, отороченные искусственным мехом. Да уж, они трое и впрямь были до смешного похожи.
Кроме того, их объединяло одно обстоятельство, вызвавшее изумление у Мишель: все трое жутко утомились от постоянного вызова со стороны системы и бесконечного предъявления требований. Но самым невероятным оказалось то, что всех их консультировала Анне-Лине Свенсен!
Рассмеявшись, Мишель перевела взгляд на окружающих людей. Напротив, чуть в стороне, села девушка – резкие черты лица, прическа в стиле панк, вокруг глаз обведены черные круги, настолько большие, что это граничило с уродством. Она смотрела на них с какой-то неприятной напряженностью во взгляде, словно завидовала им. Мишель порадовалась про себя, ибо у девушки имелись все основания для зависти – с таким-то жутким стилем и странными манерами… Девица отбивала ногами ритм, словно играла на бас-барабане. Казалось, она находится под действием наркотиков. Ее взгляд становился постепенно все жестче и жестче. Возможно, ей просто хотелось покурить, такое состояние было знакомо Мишель не понаслышке.
– Обалдеть как странно, что здесь еще кто-то желает общаться с такими расфуфыренными матрешками, – неожиданно прорвало панк-девицу; она явно обращалась к Мишель и двум ее новым знакомым. – В сравнении с такими, как вы, и дерьмо покажется золотом.
