– Что ж, и какие есть варианты?
– Можешь выбрать любое место в мире, – отвечает он.
– Даже пустыню Сахара, Тадж-Махал или Эйфелеву башню?
– Думаю, мы устроим настоящее шоу, решив попрактиковаться во владении мечом на вершине Эйфелевой башни. Но решать тебе, – ухмыляется он, а затем вновь становится серьезным. – Выбери то место, где будешь чувствовать себя спокойно и сможешь расслабиться.
Ну, это проще простого. Мне даже не требуется время на обдумывание.
– Хорошо. Перенеси меня домой. В Джексон.
– Значит, в Джексон. – Папа встает прямо передо мной. – А теперь приступим к перемещению.
– А что происходит во время перемещения? – спрашиваю я.
– Ну… – Он подыскивает слова. – Это искривление времени и пространства, позволяющее перемещаться из одного места в другое, – объясняет он и, выдержав драматичную паузу добавляет: – Первый шаг – венец.
Я замираю в ожидании, но ничего не происходит, поэтому поднимаю глаза на папу. А он кивает мне, словно ждет, что я сделаю все сама.
– Ты хочешь, чтобы я перенесла нас?
– Ты ведь уже делала это раньше, не так ли? Вернула маму из ада.
– Да, но тогда я не осознавала, что делаю.
– Кирпичик за кирпичиком, дорогая, – говорит он.
Я сглатываю.
– На мой взгляд, ты предлагаешь мне построить Рим. Может, стоит начать с чего-то попроще?
Я закрываю глаза и пытаюсь прочувствовать момент, перестать думать и воспринимать окружающее. Прислушиваюсь к собственному дыханию, чтобы достигнуть того спокойствия, благодаря которому смогу дотянуться до частички света, которая прячется глубоко внутри.
– Хорошо, – бормочет папа.
Я открываю глаза и вижу золотистое сияние, окружившее нас.
– В этом состоянии ты можешь заполучить все, что захочешь. Нужно только научиться просить.
– Все, что угодно? – скептично переспрашиваю я.
– Если попросишь и поверишь в это, то да. Что угодно.
– То есть если я захочу чизбургер…
Папа смеется, и звук эхом отражается от стен, напоминая колокольный звон. В сиянии венца его глаза похожи на расплавленное серебро, а волосы сияют.
– Знаешь, у меня бывали и более странные просьбы.
Он вытягивает руку, и на ладони появляется нечто золотисто-коричневого цвета. Это хлеб, только легче, понимаю я, взяв его в руку.
– Что это? – спрашиваю я.
Потому что это точно не чизбургер.
– Попробуй.
С секунду поколебавшись, я решаюсь откусить кусочек. И это оказывается вкуснейший круассан, который практически тает во рту, оставляя после себя легкий привкус меда. Я быстро съедаю все до последней крошки, чувствуя себя полностью удовлетворенной. Ну, не полностью, конечно. Но довольной точно.
– Потрясающе, – выдыхаю я, борясь с желанием облизать пальцы. – И ты можешь сотворить его из воздуха в любой момент?
– Я просто прошу, и он появляется у меня в руках, – говорит он. – А теперь сосредоточься. О чем мы говорили?
– Ты сказал, что, призвав венец, можно заполучить все, что захочешь.
– Верно. Благодаря этому человек переносится с земли на небеса, а я переношусь из одного места и времени в другое.
Это привлекает мое внимание.
– То есть ты научишь меня перемещаться во времени?
Было бы прикольно заполучить лишний час, чтобы получше подготовиться к экзаменам или выяснить, кто выиграет матч Стэнфорд-Беркли, еще до того, как он начнется. Или оказаться рядом с мамой. В прошлом. От этой мысли к горлу подступает комок.
– Нет, – нахмурившись, рушит мои надежды папа.
– Ох, – разочарованно вздыхаю я. – Это не входит в план, да?
Он кладет руку мне на плечо и слегка сжимает его.
– Ты еще повстречаешься с мамой, Клара.
– Когда? – спрашиваю я внезапно охрипшим голосом. – После смерти?
– Когда это тебе потребуется больше всего, – как всегда многозначительно, говорит папа.
Я прочищаю горло.
– Так, значит, сейчас я могу перенестись туда, куда захочу?
Он берет мои руки в свои и смотрит мне в глаза.
– Да. Можешь.
– Это может пригодиться, если я буду опаздывать на занятия.
– Клара. – Видимо, время для шуток прошло. – Перемещение – жизненно важное умение. И оно не такое уж и сложное, как тебе кажется, – успокаивает он. – Все живое в мире связано. И в основе всего лежит венец.
Уверена, сейчас он заговорит о силе.
– В каждом уголке мира хранится его частичка. Как подпись на картине. Поэтому, чтобы перенестись куда-то, тебе нужно лишь слиться с этой энергией.
– Призвать венец. Слиться с ним.
– А теперь подумай о месте, где хочешь оказаться. Но не о том, где оно расположено на карте, а о том, что там находится.
– Например… о большой осине, растущей во дворе дома в Джексоне?
– Отличный пример, – хвалит он. – Потянись к этому дереву, к силе, которую оно получает от солнца, к корням, которые разрастаются под землей в поисках воды, к его листьям.
Меня так гипнотизирует его голос, что я закрываю глаза и вижу перед собой любимую осину, листья которой уже покраснели и начинают опадать. Как холодный ветер шевелит ветви, перешептываясь с листвой. И все представляется настолько ясно, что мне становится холодно, а по телу расползаются мурашки.
– Ты не просто представила это, – говорит папа. – Ты перенесла нас сюда.
Я открываю глаза и с трудом втягиваю воздух. Мы стоим под осиной в Джексоне.
Папа отпускает мои руки.
– Ты молодец.
– Это сделала я? Не ты?
– Именно ты.
– Так… легко.
Я все еще не могу прийти в себя от того, что смогла перенестись через тысячу километров, в буквальном смысле просто моргнув.
– Ты очень сильна, Клара, – говорит папа. – Даже для Триплара. Но самое удивительное, что твое слияние с венцом оказалось сильным и прочным.
Мне хочется задать ему дюжину вопросов: например, почему в таком случае я не чувствую себя, ну, более набожной? Или почему мои крылья не чисто-белые? Или почему у меня так много сомнений? Но вместо этого говорю:
– Хорошо. Давай приступим. Научи меня чему-нибудь еще.
– С удовольствием.
Он снимает шляпу, а затем пиджак и аккуратно располагает их на перилах крыльца, заходит в дом и возвращается с маминой кухонной метлой, черенок которой тут же разламывает на две части, словно это не дерево, а сухие спагетти. Одну из половинок он протягивает мне.
