– Пиццей? – беззаботно переспрашиваю я. – Чем тебе не угодила пицца?
– Я работаю в пиццерии. – Он поливает сиропом последний блин. – И этот запах, кажется, пропитал всю мою одежду.
Брат наклоняется вперед, чтобы я могла понюхать его. Что я, конечно же, делаю. И мне в нос ударяет аромат моцареллы и томатного соуса.
– И что ты делаешь?
Он пожимает плечами:
– Отбиваю чеки. Обслуживаю столики. Принимаю заказы по телефону. Иногда даже помогаю готовить пиццу, если заказов много и повар не успевает. Короче, все, что попросят. Это временная работа. Пока я не пойму, чем действительно хочу заниматься.
– Ясно. А где эта пиццерия? – с улыбкой спрашиваю я. – Может, я загляну как-нибудь туда и закажу обед. И даже оставлю большие чаевые.
– Хитро, – говорит он. – Но я ничего тебе не скажу. Так что расскажи лучше, что происходит с тобой?
Я подпираю подбородок рукой и вздыхаю. Ничего со мной не происходит. Я все еще не пришла в себя после встречи с Такером. И до сих пор не смирилась с мыслью, что в ближайшем будущем мне придется сражаться с мечом. А ведь я никогда не считала себя кем-то вроде Баффи – истребительницы вампиров. Мне предстоит сражаться. И, если видения не врут, за свою жизнь.
– Надеюсь, все хорошо? – всматриваясь в мое лицо, спрашивает Джеффри.
– Скорее запутанно.
Я подумываю рассказать ему о вчерашней тренировке, но решаю этого не делать. Джеффри воспринимает в штыки все, что касается папы. Вместо этого я интересуюсь:
– У тебя еще бывают видения?
Его улыбка исчезает.
– Я не хочу об этом говорить.
Мы с минуту молча смотрим друг на друга. Мне не хочется менять тему, а ему явно не хочется ее обсуждать, потому что он решил игнорировать свои видения. Джеффри больше не желает идти на поводу у Бога. Но все еще испытывает чувство вины каждый раз, когда вспоминает о своем последнем видении, которое привело к не очень хорошим последствиям.
Вот только в глубине души ему хочется поговорить об этом.
– Иногда, – наконец, отведя взгляд, признается он. – Но они бесполезные. И бессмысленные. В них все совершенно непонятно.
– Что, например? – спрашиваю я. – Что ты видишь?
Брат поправляет бейсболку, а его взгляд устремляется вдаль, будто там вновь воспроизводят его видение.
– Я вижу воду. Много воды. Озеро или что-то подобное. А затем кто-то падает с неба. И я вижу… – Он поджимает губы. – Как я уже сказал, мне не хочется об этом говорить. Видения лишь притягивают неприятности. В прошлый раз я видел, как разжигаю лесной пожар. Разве это может быть божественным посланием?
– Но ты поступил храбро, Джеффри, – говорю я. – И проявил себя. Уверена, тебе оказалось сложно довериться своим видениям и божественному замыслу. Но ты это сделал. Подтвердил свою преданность.
Он отрицательно качает головой.
– И что мне это дало? Кем меня сделало?
«Я стал беглецом, – думает он. – И бросил школу. Я – неудачник».
Я тянусь через стол и кладу руку поверх его руки.
– Мне очень жаль, Джеффри. И я действительно до нелепого сильно сожалею обо всем.
Брат отдергивает руку и откашливается.
– Все в порядке, Клара. Я не виню тебя.
Это что-то новенькое. В прошлый раз именно я стала для него козлом отпущения.
– Я виню во всем Господа, – говорит Джеффри. – Если тот вообще существует. Иногда мне кажется, что мы просто как болваны следуем этим видениям, потому что кто-то сказал нам делать это во имя Бога, которого даже не существует. Может, то, что мы видим, вообще не имеет с ним ничего общего. И мы просто видим свое будущее. Может, мы сами поддерживаем этот миф.
Как только эти слова повисают между нами, мне вдруг кажется, что передо мной какой-то незнакомец, а не мой брат.
– Джеффри, перестань. Как ты можешь…
Но он останавливает меня взмахом руки.
– Вот только не надо сейчас говорить на тему религии. Давай каждый останется при своем мнении. Сейчас я просто стараюсь избегать больших водоемов, поэтому вряд ли у меня возникнут проблемы с видением. Да и вообще, мы говорили о тебе, помнишь?
Я прикусываю губу.
– Хорошо. Что ты хотел знать?
– Ты встречаешься с Кристианом, раз вы с Такером… – Он снова замолкает.
– Расстались? – заканчиваю за него я. – Нет. Но мы часто тусуемся вместе. Мы же друзья. Ну, и пытаемся выяснить, что же происходит между нами.
Конечно, мы больше чем друзья, но я и сама не понимаю, что означает «больше».
– Ты должна начать встречаться с ним, – говорит Джеффри. – Он же твоя родственная душа. Что тут выяснять?
Я еле сдерживаюсь от того, чтобы не выплюнуть апельсиновый сок.
– Родственная душа?
– Да. Твоя вторая половинка, твоя судьба, человек, который идеально тебе подходит.
– Но я же полноценный человек, – смеюсь я. – Даже без Кристиана рядом.
– Но что-то вспыхивает между вами, как только вы оказываетесь рядом. Словно вы предназначены друг другу. – Брат ухмыляется и пожимает плечами. – Он твоя родственная душа.
– Эй, перестань так говорить. – Мне не верится, что мы болтаем об этом с моим шестнадцатилетним братом. – Да и откуда ты вообще это взял?
– Да ладно тебе, люди часто так говорят про своих любимых.
И тут, к своему собственному удивлению, я улавливаю исходящее от Джеффри смущение, а следом образ девушки с длинными темными волосами и рубиново-красными, растянутыми в улыбке губами.
– О боже! У тебя есть девушка?
Лицо брата приобретает очаровательный оттенок фуксии.
– Она не моя девушка.
– Верно, она – твоя родственная душа, – подшучиваю я. – Как вы познакомились?
– Вообще-то я знал ее еще до того, как мы переехали в Вайоминг. Она ходила в нашу школу.
У меня от удивления открывается рот.
– Да ладно! Значит, и я могу ее знать. Как ее зовут?
Джеффри встречается со мной взглядом.
– Забудь. Мы не встречаемся. И ты ее не знаешь.
– Как ее зовут? – продолжаю допытываться я. – Как ее зовут? Как ее зовут? Я могу продолжать в том же духе весь день.
Его это явно злит, но в то же время он хочет мне все рассказать.
– Люси. Люси Уик.
Он прав, я ее не знаю.
– Люси. Твоя родственная душа.
Он угрожающе тычет в меня пальцем.
– Клара!
– Это здорово, – восклицаю я. Может, эти чувства изменят его в лучшую сторону, дадут приятную тему для размышлений. – Я рада, что тебе кто-то нравится. Я очень расстроилась, когда…
