Так вот из-за чего он злится?
– Я хотела, – признаюсь я. Я каждый день думала о том, чтобы позвонить ему. – Но была слишком занята, – вру я.
Он усмехается, но его гнев исчезает, сменяясь чем-то напоминающим смирение и разочарование.
– Мы могли бы провести немного времени вместе пред твоим отъездом.
– Мне жаль, – вновь бормочу я, потому что не знаю, что еще сказать.
– Просто… Я думал, мы… – Он несколько раз сглатывает, прежде чем наконец выдавить: – …будем друзьями.
Такер Эйвери хочет стать моим другом.
Он выглядит таким уязвимым, пока разглядывает ботинки, со слегка покрасневшими от загара ушами и напряженными плечами. Мне так и хочется протянуть руку и сжать его плечо. И с улыбкой ответить: «Конечно. Давай будем друзьями. Мне очень хочется стать твоим другом».
Но нужно быть сильной. Нужно помнить главную причину, из-за которой мы расстались: у него должна быть спокойная жизнь. На него не должны нападать падшие ангелы после свидания. Он должен целовать девушку, не боясь, что она начнет светиться, как фейерверк на День независимости. Никто не должен скрывать от него бесчисленное количество тайн. Ему нужен кто-то нормальный. Кто-то, кто будет стареть вместе с ним. Кого он будет защищать, как мужчина защищает свою женщину, а не наоборот. Кто-то не такой, как я.
Да боже мой, ведь еще пару минут назад меня шантажировал Чернокрылый. К тому же за мной охотится падший ангел, мечтающий заполучить меня. А если верить видениям, вскоре мне предстоит сражаться. И, возможно, умереть.
Я делаю глубокий вдох:
– Не думаю, что это хорошая идея.
Такер поднимает голову:
– Ты не хочешь быть моим другом?
Я стараюсь уговорить себя встретиться с ним взглядом.
– Нет. Не хочу.
И в этот момент я безумно рада, что он не умеет читать мои мысли, как Кристиан. Иначе Такер бы увидел, как много я думаю о нем. Как мечтаю оказаться с ним рядом. Как даже после стольких месяцев разлуки сердце продолжает ныть от желания увидеть его, прикоснуться к нему, услышать его голос. Он бы понял, что мы не сможем быть друзьями, потому что каждую проведенную с ним минуту мне бы хотелось обнять его. Почувствовать прикосновение его губ. У меня никогда не получится относиться к нему лишь как к другу.
«Так будет лучше, – повторяю про себя я. – Так будет лучше. Намного лучше. Он должен жить своей жизнью, а я своей.
Его челюсти сжимаются.
– Хорошо, – выдавливает он. – Я все понял. Мы расстались. И ты двигаешься дальше.
«Да», – следует сказать мне. Но это слово застревает в горле.
Он кивает и сгибает руку, словно хочет надеть ковбойскую шляпу, вот только у него сейчас ее нет.
– Мне пора, – говорит он. – У меня много дел на ранчо.
Такер доходит до конца прохода и останавливается. Он явно хочет еще что-то сказать. И от осознания этого у меня перехватывает дыхание.
– Желаю счастливой жизни, Клара, – говорит он. – Ты заслуживаешь счастья.
Мои руки сжимаются в кулаки, пока я провожаю его взглядом.
«Ты тоже, – думаю я. – Ты тоже».
9
Вот тебе! Вот тебе! Исчадие ада!
– Ты отвлекаешься, Клара, – говорит папа. – Сосредоточься.
Я опускаю свою половину черенка от метлы. Воздух с трудом вырывается из легких, а плечо ноет от удара, которым меня только что наградил Кристиан.
Последние полчаса мы тренируемся на заднем дворе моего дома в Джексоне по щиколотку в снегу, и до этого момента все шло довольно неплохо. Я нападала на Кристиана, он на меня. Хотя его последний удар был впечатляющим.
Кристиан виновато смотрит на меня.
– Ты в порядке? – тихо спрашивает он. – Прости.
– Все нормально. Мы договаривались не поддаваться друг другу. Когда я открылась, то должна была ожидать этот удар.
Морщась, я кручу рукой, а затем поворачиваю голову то в одну сторону, то в другую и потягиваюсь.
– Мы можем сделать небольшой перерыв? Мне бы не помешало передохнуть.
Папа хмурится:
– У нас нет на это времени. Вы должны больше тренироваться.
Это наша пятая совместная тренировка – я, папа и Кристиан, – и с каждым разом папа становится все более и более напряженным, будто наш прогресс его не устраивает. Он, словно обезумев, гонял нас всю неделю, но зимние каникулы почти закончились, и у нас вряд ли будет много свободного времени, когда мы вернемся в Стэнфорд. Думаю, он ожидал, что к этому времени мы перейдем от черенков метел и швабр к настоящим мечам.
– Мне казалось, для тебя нет такого понятия, как время, – стараясь, чтобы голос звучал не жалостливо, говорю я. – Ну давай же. Я умираю как хочу горячего шоколада. У меня ноги замерзли.
Папа вздыхает, а затем подходит к нам и останавливается между мной и Кристианом. После чего кладет руки нам обоим на загривки, прямо под волосами. Я даже не успеваю спросить, что он собирается делать, как чувствую толчок, и глаза застилает яркий белый свет. А через мгновение мы оказываемся на пляже. Место напоминает декорации к фильму о необитаемом острове: нетронутый белый песок, голубая вода и вокруг ни души, если не считать нескольких любопытных чаек.
– Черт подери, папа, – выдыхаю я. – Предупреждай в следующий раз.
– Договорились, – говорит он, после чего хлопает в ладоши. – А теперь возвращайтесь к тренировке.
Сняв ботинки, носки и куртки, мы бросаем их на песок. Папа отходит в сторонку, к самому краю воды, и, скрестив руки, смотрит на нас. Я поднимаю свой черенок от метлы и подхожу к Кристиану, который уже встал в стойку, оставляя следы на песке.
– Как там Анджела? – спрашивает Кристиан, словно мы ведем непринужденную беседу, а не пытаемся избить друг друга палками.
– У нее все в порядке. Она хотя бы снова начала со мной разговаривать. – Я делаю выпад, он парирует его. – Я ужинала у нее дома пару дней назад, и мы немного поговорили. И она рассказала мне свою версию происходящего, в которой так хочет убедить всех остальных. – Теперь Кристиан атакует, а я отражаю удар. – Я рассказывала тебе, что мы вместе посещаем литературный класс? И читаем Данте. Это очень забавно.
– Я видел ее вчера на площади. Она ела рожок с двумя шариками мороженного, хотя на улице было шесть градусов мороза, – рассказывает Кристиан. – И мы даже немного поболтали. Она выглядела как и всегда, только… немного толще.
– Да ладно тебе, не такая уж она и толстая. Перестань.
– Хочешь сказать, она такая же, как полгода назад?
Я замечаю, что он слегка ослабил защиту, и пытаюсь ударить его по ноге, но он слишком быстр. Споткнувшись, я проношусь мимо него и едва успеваю отразить удар по бедру.
