– Я больше не хочу здесь находиться. Я хочу домой.
12
Когда теряешь верную дорогу
На следующий день Анджела Зербино официально лишается статуса студентки Стэнфордского университета. Через два дня появляется ее мама и помогает ей упаковать вещи в коробки. После того как мы втроем загружаем машину, я остаюсь на тротуаре, чтобы проводить их. Усевшись на пассажирское сиденье, Анджела прислоняется головой к окну и закрывает глаза, не желая в последний раз взглянуть на кампус.
Весь февраль и начало марта меня одолевают видения, которые возникают как минимум один раз в неделю. Поэтому я трачу все доступное время на учебу и тренировки, которые помогут мне подготовиться к темной комнате и судьбе, ожидающей меня. Купив блокнот, я записываю каждое возникшее видение, стараясь запомнить все детали, но из раза в раз повторяется одно и то же: шок, ужас, тьма, сменяющаяся светом, силуэт Кристиана, виднеющийся в сиянии меча, его приказ ложиться и последующее сражение с черными фигурами, которые пытаются убить нас, а затем все обрывается на моменте, когда я осознаю, что должна помочь ему, вызвав свой собственный меч Света. Это момент истины, мое предназначение. Но мне ни разу не удалось увидеть, получится ли у меня это.
Думаю, все еще впереди.
Наши отношения с Кристианом все еще остаются напряженными, но мы продолжаем встречаться по утрам на тропинке, которая огибает озеро Лагунита и ведет к «Стэнфорд Диш» – огромному радиотелескопу, возвышающемуся на холме. По этой красивой тропинке, которая петляет между небольшими рощами и зелеными холмами, легко добраться до места, где в ясные дни даже можно увидеть залив Сан-Франциско. Мы понимаем, что сейчас на кону стоит нечто большее, чем наши отношения, поэтому начинаем общаться. Поначалу наши разговоры вращаются вокруг Анджелы и наших видений, но постепенно темы перескакивают на «Охоту за мусором»
[14] среди первокурсников, или на статьи в Стэнфордской газете, или на мою и его учебу. Так что постепенно наши отношения становятся лучше.
На одной из утренних пробежек на тропу выходит пума. Она останавливается, смотрит на нас своими широко открытыми золотистыми глазами и гулко рычит. Даже с расстояния в три метра до меня доносятся ее удивление и гнев.
– Уходи, – уверенно говорю ей я на ангельском языке.
И пума тут же сворачивает направо и скрывается в высокой траве.
– Как ты догадалась? – рассмеявшись, удивленно интересуется Кристиан.
А я рассказываю ему, как однажды наткнулась на медведицу гризли с двумя медвежатами. И как прогнала их благодаря ангельскому языку, а также призванному венцу. Но я не упоминаю, что рядом стоял Такер и что именно этот случай убедил его в моем сверхъестественном происхождении. Как и о том, что после этого мы впервые поцеловались в его сарае.
– Ты мне нравишься Клара, – сказал Такер. – Очень нравишься… И не думаю, что ты хочешь встречаться с Кристианом Прескоттом. Он не в твоем вкусе.
– Еще скажи, что ты в моем вкусе.
– Думаю, так и есть.
Слова всплывают в голове вместе с его самоуверенным, грубоватым голосом, которым он их произнес, цепляющим меня, словно рыбу на крючок. И я тут же закрываюсь от Кристиана, чтобы он не уловил мои мысли и не увидел Такера. А затем стараюсь выбросить все мысли о нем из головы.
– Невероятно, – говорит Кристиан. – Ты настоящая заклинательница животных.
Я киваю в ответ и улыбаюсь. Судя по всему, он не понял, что я думала о Такере.
И это похоже на маленькую победу в битве, которую я веду с самой собой.
В первых числах марта я отправляюсь к Джеффри. Мы не виделись со времени моего возвращения с зимних каникул, и я соскучилась по нему. Поэтому уже минут пять украдкой смотрю на него в окно пиццерии на улице Кастро. На мой взгляд, он выглядит несчастным, пока собирает грязные тарелки, перестилает скатерти и раскладывает столовые приборы. А если судить по тому, как он медленно переходит от стола к столу, он явно мало спит в последнее время. Не поднимая глаз, брат складывает посуду на поднос, а затем относит его на кухню, после чего вытирает стол и переходит к следующему.
И только я собираюсь вернуться обратно на кампус, радуясь, что у Джеффри все в порядке и он не в когтях Чернокрылых, как мимо меня проходит брюнетка и открывает дверь в пиццерию. Что-то в ее облике заставляет меня остановиться. Зайдя внутрь, она окликает брата, и при виде нее на его лице расплывается улыбка – черт побери, самая что ни на есть искренняя улыбка, – которую я не видела с тех самых пор, как мама призналась, что умирает.
Должно быть, это Люси – девушка, которая похитила израненное сердце моего младшего брата.
И я, конечно же, остаюсь понаблюдать за ними.
Люси проскальзывает в пустую кабинку в дальнем углу, откидывается на спинку дивана и поджимает под себя ноги так, словно это ее законное место. Она симпатичная и наверняка может похвастаться азиатскими или полинезийскими корнями, что видно по ее прямым черным волосам, ниспадающим на спину блестящей копной, тонким бровям и темным, глубоко посаженным глазам. Джеффри в мгновение ока собирает посуду с грязных столов и, на минуту скрывшись на кухне, возвращается к ней с высоким стаканом темного напитка, напоминающего чай со льдом. На лице Люси расплывается улыбка. А брат вытирает руки о белый фартук и проскальзывает в кабинку напротив нее.
Жаль, что я не слышу, о чем они говорят, но никто не мешает мне пофантазировать об этом.
– Ох, Джеффри, – говорю я за Люси. – Ты такой сильный. И так легко поднимаешь эти подносы. Так бы и пялилась на твои мускулы.
– Ну, спасибо, малышка. У меня невероятные мускулы.
Она протягивает руку через стол и касается руки Джеффри.
– Можно пощупать твои бицепсы? Боже. Ты такой мужественный.
– Знаешь, ты тоже горячая штучка. И классная. Так бы и любовался тобой весь день, – подражая брату, говорю я.
Мимо проходит мужчина, поэтому я откашливаюсь и отхожу от окна. А когда вновь поднимаю глаза, то вижу, что парочка держится за руки через стол. Джеффри смеется, искренне смеется, отчего его лицо раскраснелось, а глаза сияют.
Оу. Люси удалось поднять его настроение. Может, ему и не нравится его работа, но благодаря этой девушке он счастлив.
У него все хорошо. А значит, пора уходить.
Вот только, как назло, именно в этот момент посетители ресторана решают расплатиться. Джеффри оборачивается к ним и замечает меня за секунду до того, как я успеваю отвернуться. Он с таким удивлением смотрит на меня, что Люси тоже поворачивается в мою сторону. Сквозь стекло мне удается расслышать слова «сестра» и «раздражает», после чего он вскакивает на ноги.
