– Так вот почему ты решила порвать со мной. Да? Ты опасаешься, что мне причинят боль. Ты бросила меня, чтобы защитить. И продолжаешь отталкивать. – Он качает головой. – Но, потеряв тебя, я испытал самую ужасную на свете боль.
Он протягивает руку и заправляет прядь волос мне за ухо, после чего решает чуть сбавить обороты.
– Послушай, а как тебе такое предложение? Ты пробудешь дома еще пару дней, верно? И я тоже никуда не собираюсь уезжать. – Я замечаю, как в его голове всплывают мысли о колледже, но он почему-то решает не говорить мне об этом. – Давай съездим на рыбалку? Или поднимемся на гору. Дай нашим отношениям еще один шанс.
Я никогда не хотела ничего так сильно, как этого, и, видимо, Такер замечает неуверенность, отразившуюся на моем лице.
– Я должен был сражаться за тебя, Клара. Даже если бы мне пришлось противостоять тебе самой. Мне не следовало отпускать тебя.
Я закрываю глаза, зная, что если он поцелует меня, то все мое сопротивление тут же падет.
– Это не твоя вина, – шепчу я.
А затем, скорее желая защитить себя, чем причинить ему боль, я призываю венец. Не предупреждая. Не сдерживаясь. Я начинаю сиять, заполняя светом всю комнату. Даже волосы пылают в полутьме.
– Вот кто я.
Такер косится на меня, упрямо сжимая челюсти. Но не отступает.
– Я знаю, – говорит он.
Я делаю шаг к нему и, сократив расстояние между нами, прижимаю руку к его побледневшей щеке. Такер начинает дрожать.
– Вот кто я, – расправляя крылья, повторяю я.
Его колени подгибаются, но он упрямо стоит на ногах. А затем, к моему удивлению, кладет руку мне на талию и притягивает к себе.
– И я принимаю это, – шепчет он.
После чего, вздохнув, наклоняется, чтобы поцеловать меня.
Наши губы соприкасаются, и я чувствую, как его охватывает чувство победы, но неожиданно Такер отстраняется и поворачивается к входной двери, откуда доносится громкий вздох.
В дверях стоит Кристиан.
– М-да, – ухмыляется Такер. – А ты умеешь испортить момент.
После чего у него подкашиваются ноги, и он падает на колени. Я тут же отпускаю венец.
Кристиан с нечитаемым выражением на лице сжимает в одной руке диск с фильмом «Добро пожаловать в Zомбиленд», а вторая стиснута в кулак.
– Думаю, мне лучше вернуться попозже, – говорит он. – Или вообще не возвращаться.
Такер все так же сидит на полу, пытаясь прийти в себя.
– Он только что пришел, – подойдя к Кристиану, объясняю я. – Я не хотела, чтобы ты…
– Увидел это? – заканчивает он за меня. – Класс. Спасибо, что подумала о моих чувствах.
– Я пыталась объяснить ему свою точку зрения.
– Отлично, – говорит он. – Дай знать, когда закончишь.
Кристиан поворачивается к двери, но замирает, а его спина напрягается. Кажется, он хочет сказать что-то обидное, о чем пожалеет позже.
– Не надо, – прошу я.
И в этот момент у меня резко начинает кружиться голова. Я слышу странный, свистящий звук, похожий на гул ветра, а в нос ударяет отчетливый запах дыма. Кристиан поворачивается ко мне, и я вижу, как он хмурится от того, что уловил в моих мыслях. Это тревожит его.
А затем я теряю сознание.
Темная комната наполняется дымом.
Я оказываюсь в видении в тот самый момент, когда тьму рассеивает свет, и внезапно понимаю, что он вызван не сиянием венца. А пламенем. Огненный шар проносится над моим плечом и врезается в стену у меня за спиной. И в тот же миг Кристиан кричит: «Ложись!» Я резко падаю на пол, а он попросту перепрыгивает через меня, сжимая в руке яркий и смертоносный меч Света. Его сияние ослепляет меня, поэтому несколько мгновений я вижу лишь размытые фигуры, кружащие вокруг Кристиана, удары которых он отражает своим мечом. Я отползаю назад, пока спина не упирается во что-то твердое, после чего оглядываюсь через плечо, чтобы посмотреть, что загорелось.
Пламя расползается по стене комнаты, поджигая бархатные занавески, словно это тонкая бумага. Через пять минут это место превратится в ад на земле. Стараясь успокоить колотящееся сердце, я сглатываю и встаю на колени, а затем и на ноги. Нужно помочь Кристиану. Нужно начать сражаться.
«Нет, – мысленно говорит он. – Лучше найди его. Беги».
Снова до нас доносится пронзительный, тонкий и испуганный крик. Дым заволакивает помещение, не давая вздохнуть, но я отворачиваюсь от Кристиана и того места, где должен находиться выход, и устремляюсь вперед.
Кашель дерет горло, а глаза слезятся, поэтому неудивительно, что я ударяюсь о край какого-то деревянного предмета, доходящего до груди. Удар настолько сильный, что выбивает последний воздух из легких. Я прищуриваюсь, чтобы разглядеть, на что наткнулась, и мне наконец-то это удается.
Это сцена.
Я оглядываюсь по сторонам, чтобы подтвердить свою догадку, но все настолько очевидно, что остается только удивляться, почему я не поняла этого раньше. Все кусочки головоломки тут же встают на свои места: наклонный пол зрительного зала, белые скатерти на столах в первых рядах, кресла с металлическими спинками. Бархатные занавески, запах опилок и краски.
Мы в «Розовой подвязке».
И в этот момент я понимаю, что за крики доносятся до меня. Это плач ребенка.
– Клара!
Я открываю глаза и понимаю, что каким-то образом оказалась на полу в гостиной. Две пары глаз – одна голубая, а вторая зеленая – с беспокойством смотрят на меня сверху вниз.
– Что произошло? – спрашивает Такер.
– Ты вновь была в темной комнате, – уверенно говорит Кристиан.
– Это «Подвязка». – Я упираюсь руками в пол и пытаюсь сесть. – Мне нужно позвонить. Где мой телефон?
Такер находит сотовый на кофейном столике и приносит его мне, пока Кристиан помогает мне добраться до дивана. А я в это время все еще пытаюсь отдышаться.
– Там начнется пожар, – говорю я Кристиану.
– Ох, замечательно, – недоверчиво хмыкает Такер.
Я набираю номер Анджелы. Гудки следуют один за другим, но она не берет трубку. С каждой секундой страх все сильнее сжимает желудок. Но затем раздается щелчок, и с другого конца трубки доносится тихое:
– Алло.
– Анджела! – восклицаю я.
– Клара?
Судя по голосу, она спала.
– У меня только что было видение, и оказалось, что темная комната – это зал в «Подвязке». А звуки, которые я слышала, – помнишь, я тебе говорила? – это детский плач. Скорее всего, Уэбстера. Тебе нужно убраться оттуда. Прямо сейчас.
– Сейчас? – все еще не до конца проснувшись, повторяет она. – Уже девять часов вечера. Я только уложила его спать.
