С губ Такера срывается стон, когда я направляюсь к чернокрылому.
– Отпусти его, – требую я, и мой страх выдают хриплые нотки в голосе. – Ты сам сказал: «Жизнь за жизнь».
Азазель кивает Люси, и ее клинок исчезает, но она продолжает удерживать Такера за куртку.
– Пусть идет к сиянию, – говорю я.
– Сначала подойди ко мне, – настаивает Азазель.
– Может, мы будем делать это одновременно?
Он улыбается:
– Хорошо. Иди ко мне.
Я делаю шаг к Азазелю, а Люси вместе с Такером шагает к сияющему Кристиану.
«Не дай ему прикоснуться к тебе, – мысленно шепчет мне Анджела. – Он отравит тебя».
А вот этого будет трудно избежать. Азазель протягивает мне руки, словно приветствует любимое дитя, вернувшееся домой. И, так как у меня не остается иного выбора, я позволяю ему прикоснуться ко мне. Несколько секунд он просто удерживает меня за плечи, а затем притягивает в свои объятия. Анджела права – мой разум тут же заполняют горестные мысли. Я тут же вспоминаю все свои неудачи, каждый неверный шаг, который я когда-либо совершила.
Я была эгоисткой. Настоящей эгоисткой. Избалованной девчонкой, которая не считалась с другими людьми. Я была неблагодарной, непослушной дочерью. Плохой сестрой. Ужасным другом.
Слабачкой. Трусихой. Неудачницей.
Азазель что-то бормочет себе под нос, и через мгновение за его спиной распахиваются крылья. Иссиня-черные крылья, которыми он укрывает меня. Мир погружается во тьму и холод. Кажется, еще мгновение, и мы вновь окажемся в аду. Но в этот раз мне никто не поможет справиться со скорбью. И она поглотит меня целиком.
Я поворачиваю голову, чтобы в последний раз взглянуть на Такера поверх блестящих черных перьев Азазеля.
Я солгала ему. Я разбила ему сердце. Я обращалась с ним как с ребенком. Я предала его. Причинила ему боль.
– Да, – поглаживая меня по волосам, шепчет Азазель мне в самое ухо, и его голос напоминает змеиное шипение. – Да.
«Но это не все, – раздается у меня в голове тонкий, тихий, но отчетливый голос. Мой собственный голос. – Ты стремилась защитить его. Ты пожертвовала собой и своей душой, чтобы он мог жить дальше. Ты поставила его благополучие превыше своего. Ты любишь его».
Я люблю его. Я прячу это чувство в такой дальний уголок души, где ничто не сможет его коснуться. Я сохраню его. Придам ему форму того, что смогу использовать для своей защиты, когда меня заберут в ад.
Азазель сдавленно хрипит. Я отталкиваю его, но меня продолжают удерживать его крылья, пока я пытаюсь разглядеть хоть что-нибудь, кроме тьмы. Его рот открыт, будто он задыхается, словно ему не хватает воздуха, а из глубины горла вырывается протяжный стон.
– Отец? – неуверенно зовет Люси.
Он пошатывается, утягивая меня за собой. Но тут его крылья распахиваются, и я вижу свой меч Света, пронзающий его грудь.
Его сердце.
Лезвие начинает светиться, когда я вновь хватаюсь за рукоять. Плоть вокруг раны шипит, нагреваясь и плавясь, как в тот день в лесу, когда я оторвала ухо Семъйязы, призвав венец. Но эта рана смертоносная. Азазель то открывает, то закрывает рот, но не произносит ни слова. Свет от моего меча вливается в него. Он смотрит на меня так, словно не узнает, а затем хватает меня за плечи. Но он стал таким слабым, а я так сильна. Невероятно сильна.
Поэтому я вонзаю меч глубже.
С его губ срывается крик. Крик, наполненный такой агонией, что сотрясает стены амбара, и все, кроме меня, затыкают уши. Лампочка над нашими головами лопается, осыпаясь дождем из стекол. Из тела Азазеля струится дым, когда он прижимается ко мне, но я вырываюсь из его рук, а затем, стиснув зубы и уперевшись в его ключицу, вытаскиваю свой сияющий меч из его плоти. И отступаю на шаг назад. Но как только он падает на колени, повинуюсь внезапному порыву и, взмахнув мечом, отрубаю одно из его черных, огромных крыльев. И оно моментально превращается в прах, оставляя после себя лишь пару перьев.
Но Азазель, кажется, даже не чувствует этого, прижимая руку к ране. Через мгновение он вскидывает обе руки к небу в безмолвной мольбе.
– Прости меня, – хрипит он, и его бездыханное тело валится на грязный пол.
А затем он исчезает.
В амбаре повисает тишина. Несколько мгновений я просто стою, склонив голову и пытаясь осознать случившееся. Волосы закрывают мое лицо, а сияние от меча струится вверх по руке, вырисовывая вокруг локтя яркие завитки. Но потом я перевожу взгляд на Люси. Она продолжает удерживать Такера, а ее лицо исказилось от ужаса и тревоги.
– Отпусти его, – говорю я.
Но она притягивает Такера еще ближе. Клинок Скорби вновь появляется в ее руке. Лезвие мерцает, но и этого хватит, чтобы причинить ему боль.
– Отойди, – направив клинок на меня, приказывает Люси.
Ее темные глаза сверкают от паники, ведь она осталась в меньшинстве. Ее злобный папочка исчез и больше не сможет потакать ее капризам. Но она все еще опасна. И с легкостью может убить Такера.
Она жаждет этого.
– Отпусти его, – более твердо повторяю я.
– Люси, – делая шаг вперед, тихо зовет ее Джеффри.
Кристиан гасит сияние, и амбар погружается в темноту. Я даже не знаю, какой сейчас час, что за окном – день или ночь, восход или закат. Поскольку время в аду течет по-другому, трудно сказать, сколько мы там пробыли.
– Нет, – не сводя с меня пристального взгляда, говорит Люси. А затем смахивает слезы тыльной стороной рукава. – Ты. Ты отняла у меня все.
– Люси, – вновь зовет ее Джеффри. – Опусти клинок.
– Нет! – кричит она. – Назад!
Я угрожающе поднимаю меч, и она вскрикивает. За ее спиной появляются черные крылья. На них тоже есть крапинки, как у Кристиана, только белые. Она хватает Такера за руку и полы куртки, а затем с легкостью поднимает над землей. За пару взмахов Люси оказывается у окна на сеновале и, разбив его, устремляется к небу. Второй раз за пару минут я оказываюсь под дождем из стекла, и приходится отвернуться, чтобы не пораниться. А когда я вновь поднимаю голову, их уже нигде нет.
Меч исчезает, как только я осознаю, что она забрала Такера.
Не говоря ни слова, я бросаюсь в погоню. Кажется, я устремляюсь в небо еще до того, как успеваю призвать крылья. Зависнув над амбаром, я оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, куда улетела Люси, и замечаю вдалеке, на фоне восходящего солнца, маленькое черное пятно. Значит, сейчас раннее утро.
– Подожди! – доносится снизу голос Кристиана. – Мы с тобой!
Но я не могу ждать. Я мчусь с такой скоростью, которую даже не представляла себе раньше. Я лечу и лечу, преследуя ее над горами, где воздух намного разреженнее и холоднее, чем обычно. Вслед за ней я сворачиваю на север, а затем снова на восток, внезапно осознав, что она и сама не знает, куда летит. У нее нет какой-то цели. Она просто движется, подгоняемая страхом.
