– Всего хорошего.
Лазо кивнул и взял купюры.
– И вам.
Врач вышел без шума, более не привлекая к себе внимания. Коваль посмотрел на название медикаментов. Не хило. Некоторые ему были знакомы. Сильные антибиотики. Капельницы. Значит, Воробушек простыла по полной.
Хреново.
Лечение займет не менее двух недель. Трогать её в этот период нельзя.
Да твою ж мать…
Руслан заскрежетал зубами. Обломался по полной. Девчонку ему было жалко. Молодая, лечить её надо однозначно, ещё рожать будет. А что ему со своей похотью делать? Он хотел ЕЁ! Сегодня. Здесь. Хотел по полной, уже не сдерживаясь. Или сдерживаясь, но не как накануне.
Вспомнил, как она сидела на корточках перед ним, демонстрируя себя, и член налился кровью.
Красивая. Нереально.
И пока будет только его!
Ни одна мразь до неё не дотронется.
До её нежных складочек. До груди с дерзко торчащими сосками.
Коваля снова повело. Даже кожу на пальцах закололо от предвкушения. Погладить Воробушка, сжать соски, поиграть с ними, и вниз, к животику и светлым волосам…
Мляяяядь…
Складочки её снова хотел потрогать. И чтобы на этот раз влажные были.
Не то, чтобы Руслана принципиально волновало, кончает с ним девушка или нет. Если постоянная партнерша, так она сама должна понимать, что и как происходит. Шлюха – работает… Он не обижал любовниц, но и наизнанку не выворачивался, чтобы те непременно кончали. Многие имитировали. Он видел это. На что они рассчитывали? Всё ещё думают, что раз девочка под мужиком извивается, стонет, использует смазку и делает вид, что ей с ним нереально круто, он взлетит на небеса, сочтет себя мачо и сразу же сделается покладистым и предоставит пин-код к своей карте? А, может, и кольцо на безымянный палец наденет. Бред. Да большинству мужиков насрать, что там испытывает женщина. Ему хорошо и ладно.
Все пытаются скатиться в любоффь и прочую бурду. Шарап вон любил свою жену, и что в итоге?
Хороший секс дорогого стоит. Руслан с этим был согласен. И он всегда платил именно за хороший секс. За тот, что хотелось повторить.
Воробушек ничего не делала, не старалась. Она давала. В самом что ни на есть прямом смысле.
И это возбудило Коваля до невероятности. Он жаждал получить её вновь. Именно жаждал. Другого определения не было. Да и что ему пока делать? Заняться всё равно нечем.
Он посмотрел на листок бумаги.
Две недели.
Хорошо…
И кстати…
Тут взгляд Руслана Коваля потемнел.
А вот кое-что он и не учел.
* * *
Вокруг Кати началась непонятная суета. Сначала вроде бы даже стало приятно, она снова себя почувствовала правовым человеком, к которому проявляют внимание и заботу. И лишь позже пришла мысль, что черным росчерком осталась в её сознании – это всё Коваль.
Не о ней заботились, ему угождали.
Приходила медсестра, сделала ей укол, поставила капельницу. Потом появились ещё какие-то люди, установили в её камере хитрую систему регулировки влажности воздуха. И поесть так порекомендовали. Настоятельно.
Катя прикрыла глаза. Она лежала под капельницей, но ей уже становилось лучше. Боль притуплялась. Всё-таки она заработала воспаление, чего и следовало ожидать. Приятного мало в любой болезни.
Утешало одно – теперь из неё никудышная любовница. Ни ноги раздвинуть, ни попу выпятить. Катя, если бы могла, истерически засмеялась бы. Но она настолько морально обессилила, что даже на это не была способна. Про то, что она никудышная любовница, она загнула. Те, кто обитает в этих стенах, и не такое брали. Одни оскорбления Потапова чего стояли. Почему он именно к ней привязался?
Коваль… Она запрещала себе про него думать. Лучше вычеркнуть события минувшей ночи, придумать какую-то небылицу и воспринимать начавшуюся вокруг неё суету, как нечто вполне разумевшеюся.
Иначе сойдет с ума.
Катя потерялась во времени, но, как ей казалось, ближе к вечеру к ней снова пришли. На этот раз молодой старлей.
– Добрый вечер, Екатерина Викторовна. Я ваш новый следователь…
У Кати совершенно не возникло желания спросить, а куда подевался знатный капитан Потапов. Да пусть земля под ним развернется, туда ему и место. Сволочь.
А вот когда пришла ночь, Катя почувствовала интуитивно. Несмотря на то, что дверь была тяжелой, толстой, до девушки нет-нет да доносились посторонние звуки извне. Ночью всё стихало, как и положено.
Кате полегчало физически, и она встала с кровати, куда прилегла. Ей не спалось. Снова появилась маята, неопределенность сводила с ума. Новый следователь вызвал у неё доверительные чувства, но он также ничего не сказал, когда над ней будет суд, и что её ждет в ближайшем будущем. На вопросы отвечал уклончиво, его больше интересовали показания, которые она давала ранее.
После его ухода, Катя приготовилась. Она не сомневалась – за ней придут. Откуда взялась подобная уверенность, она не знала.
Генерал Коваль.
Слишком большое влияние он имел в данном отделении. Вот тебе и подсудимый. Катя пыталась вспомнить, что она о нем ещё слышала. Тщетно. Могла ли обычная девушка предположить, что её жизнь сведет с подобными людьми? Нет, конечно.
Катя мерила камеру шагами. Нервничала. Отмучаться бы и всё.
Она вздрагивала от каждого постороннего шороха, всё ждала, что сейчас в дверном проеме появится конвоир и отведет её в ту камеру, где будет ОН с мощным телом и полным равнодушием в серебристых ледяных глазах. Катя старалась держать себя в руках, мысленно готовилась к встрече. Если подумать, Коваль ей помог. Следак другой, врач, явно, квалифицированный. И всё же… Всё же…
Что скрывалось дальше, так и осталось под завесой её сознания.
Шли минуты, за ней никто не приходил. Катя посмотрела на коробки с едой, к которым так и не прикоснулось. Аппетит проснулся некстати, от ужина она тоже отказалась, как раз лежала под капельницей. А сейчас, словно напоминая о себе, громко заурчал живот. Интересно, еда испортилась или ещё «живая»? Катя решила поесть. Глупо отказываться, ссылаясь на то, что это подачки от генерала.
Поев, Катя легла на койку. Смысл мерить комнату? При желании её разбудят.
Её никто не разбудил, проснулась она сама.
Зато утром к ней пришёл тот, кого она и не надеялась увидеть.
Глава 10
РУСЛАН
– Коваль, верни Потапа.
Руслан усмехнулся.
– Не могу.
– Рус, вот чё ты скалишься, а? Задрали твои разборки.
– Я, Володя, ещё скалиться и не начинал.
