Про «не вырвешься» – это она зря.
Сразу вспомнились другие руку.
Но воспоминания растворились в другой эмоции.
Свобода.
Вот она, рядом.
Ты дышишь ей, стоишь рядом с ней.
И она безумно нереально для тебя далека.
– Пойдем.
Её усадили в машину. Катя не сказала ни слова. Не могла. Она специально отвернулась от окна. Иначе расплачется. А её слезы никому не нужны. И никого они не тронут, вызовут лишь иронию.
Дорога, дорога и снова дорога.
Катя даже в какой-то момент занервничала. Они ехали долго. Точно она сказать не могла – ни мобильного, ни часов у неё с собой не было.
– Мы уже скоро.
– Заметно, что нервничаю?
В салоне, освещенном только яркой панелью, лицо сопровождающего не было видно, но Катя не сомневалась, что мужчина за ней наблюдает. Спрашивается, зачем?
– Да.
Лаконично и сухо.
Катя не стала развивать диалог. Никто ей ничего не расскажет. Тем временем машина свернула. Катя сразу почувствовала разницу: если раньше они ехали и постоянно попадали на какие-то неровности в дороге, старый асфальт, а то и кочки, то после поворота создавалось впечатление, что они едут по стеклу.
Значит, дом генерала рядом. Неужели и асфальт идеальный к себе проложил? Но это же бешеные деньги! Да, небольшая часть тех миллионов, что найдены были на квартире.
Потом был осмотр. Прямо, как в фильмах. Подошли двое мужчин в таких же черных костюмах, коротко поздоровались с сопровождающим.
– Давай машину проверим.
Катя сидела, не шелохнувшись.
Тогда она еще не понимала всей масштабности происходящего. Даже не догадывалась.
Их пропустили. Машина пересекла широкий двор. Катя и рада бы была посмотреть, что да как обустроено, но решила, что не стоит глазеть. Не для этого её привезли.
Ей помогли выйти. Открыли дверь, правда, руку не протянули. Дальше были мраморные ступени, ведущие к большой двустворчатой двери из тонированного стекла и хромированного металла.
Катя кое-как поднялась по ступеням, молясь не опозориться и кулем не рухнуть на них. Соберись, Катерина. Самое страшное и суровое впереди.
Дверь перед ней распахнули, и она вошла внутрь.
Чтобы сразу же её сердце сделало кульбит и рухнуло куда-то под ребра.
У основания лестницы, ведущей на второй этаж или куда-то ещё, стоял Руслан Коваль.
Катя знала, что едет к нему, и всё же не могла не отреагировать на новую встречу с этим человеком. Наверное, многие так на него реагировали – слишком импульсивно, эмоционально. Ему не требовалось даже смотреть на присутствующего, что-то говорить. Бешеная энергетика Коваля делала за него часть работы. Впечатляла так, что на несколько коротких мгновений не просто теряешься, забываешь своё: кто ты, зачем пришёл на встречу с ним.
Руслан выглядел почти так же, как и в ту роковую ночь в камере. Серые домашние штаны, низко сидящие на бедрах, и майка-борцовка. У Кати оборвалось дыхание. В лицо ему она смотреть не могла, скользнула лишь взглядом, чтобы не проявить неуважение.
Она не видела, скорее, почувствовала, как провожатый покинул холл, практически не слышно закрыв за собой дверь.
Катя понимала: надо что-то сказать. Поприветствовать хозяина дома. Только язык намертво прилип к нёбу. И тело больше не слушалось.
Ковалю и не требовалось от неё никакого приветствия. Сам он тоже не спешил что-то говорить. Чуть прищурившись, ни намёка на улыбку. Двинулся в её сторону, сокращая расстояние между ними и сразу лишая её личного пространства.
Меньше минуты, и генерал рядом.
– Здравствуй, Катя, – негромко и почти обыденно сказал он.
После чего склонил голову, одновременно приподнимая её подбородок двумя пальцами и накрывая её губы своими губами.
Глава 12
Если бы Катю ошпарили кипятком, она бы испытала меньше эмоций.
Поцелуй?
Обжигающие и вроде как сухие, но такие чувственные губы касались её. Не просто касались, а захватывали, пробуя и встречая.
Катя впала в ступор. Самый настоящий. Она ожидала чего угодно, даже того, что её сразу проводят в спальню, где товарищ генерал уже голый и в полной боевой готовности ожидает её.
А тут… поцелуй.
Словно любовник, что долго не видел, соскучился, не удержался и сразу заключил в объятия.
Властную руку, что легла на затылок, она заметила позже. Слишком ошарашена была.
Само присутствие Коваля рядом дезориентировало. За эти дни она успела позабыть, какой он огромный. Плечи, рост, сама комплекция. Ей бы немного прийти в себя… Надо было по дороге собираться с духом, а не сейчас, когда тебя прижимают не к мужскому телу – к скале. Ни единой мягкой мышцы, все подобны камню, монолиту, который сдвинуть просто нереально.
Да и захват её головы не позволял никуда деться. Катя не думала о сопротивлении, но всё же предпочла хотя бы намёк на то, что ей будет предоставлена свобода действий. Нет, некоторые предпочитают сразу обездвиживать.
Катя не отвечала на поцелуй. А смысл? Ковалю это надо? Она сильно сомневалась. Если бы ему от неё нужна была хотя бы какая-то эмоция, желание, чувство, если бы он ставил цель покорить, завоевать её, пробудить в ней чувственность, вел бы себя иначе. Генерал – взрослый мужчина, она по сравнению с ним соплюшка. Во всех, причем, планах.
Абсурдность мысли, которая сейчас пронеслась у Кати в голове, едва не заставила девушку рассмеяться. Хорошо, что губы заняты. Она серьезно подумала, что Руслану Анатольевичу важны её эмоции?
Какой была наивной дурой, такой и остается.
Его язык ворвался внутрь её рта. Властно и по-собственнически. Катя даже охнула. На долю секунды потеряла контроль над телом, подняла руки и уперла их в мужскую грудь. Правда, вовремя пришла в себя и удержалась от того, чтобы не попытаться оттолкнуть. Злить хищника, в чьем логове она находилось, пагубная затея.
Она позволяла делать со своим ртом, губами, что Ковалю заблагорассудится. Стояла и ждала, когда он прекратит терзать её.
Когда же он оторвался и посмотрел на неё, Катя сразу же пожалела о подобной мысли. Лучше бы целовал.
Она запомнила Коваля, как человека безэмоционального. Да, откровенно говоря, ей больше в память врезалась его давящая аура и нереально крупное по сравнению с ней тело. Руки, что сожмут посильнее, и кости затрещат. А лицо… она старалась на него не смотреть.
Сейчас из-за фиксации затылка никуда нельзя было деться.
Пришлось посмотреть.
Даже Катя со своей неопытностью смогла прочитать на его лице страсть. Коваль возбудился. А вот то, что она увидела в его серых стальных глазах, испугало её до чертиков. Похоть. Древнюю и примитивную, замешанную на тщательно подавляемом гневе. Или разочаровании? Катя не понимала, разбираться не хотела.
