– С дымком, – дипломатично заметил Григорий Борисович за завтраком.
– И с поджарками, – ехидно прибавил Фомич.
Весь этот день Димка снова ходил «хвостиком», но теперь уже за Алёной. Со студенткой он чувствовал себя проще, но все равно работа была не менее однообразной, чем вчера. Никаких тебе приключений, никаких испытаний! Разве что испытание на терпение. Никаких новых мест… Лишь дергающаяся тоненькая стрелка прибора да беспрерывный треск в наушниках. Разве о таком он мечтал? О таком читал в книжках? И будут ли они позднее, эти приключения? Теперь уже Димка в этом сильно сомневался.
Показания радиометра Димка записывал карандашом в особую тетрадь, именуемую журналом.
– Вот здесь померь. И вот тут, – указывала ему Алёна. – Сколько? Хорошо померил?
– Не хуже Фомича.
– Ну, до Семёна Фомича тебе далеко, – усмехнулась студентка.
Для разнообразия Димка померил и ее саму, приставив трубку к спине девушки, пока та, присев, писала в полевой книжке.
– Тринадцать! – объявил он. – Что-то маловато. Записать?
– Перестань, – нахмурилась техник, но все же блеснула смешливо глазками. – Себя лучше померяй, шутник. Всё, не сбивай меня.
День тянулся и тянулся – так же нудно, как и эти одинаковые профили, как и эти одинаково серые тучи. Одно радовало – то, что сегодня договорились вернуться на стоянку пораньше, чтобы перенести палатки на новое место – ближе ко второй части профилей. А переносить палатки, по мнению Димки, куда интереснее, чем ходить за кем-то «хвостиком» и тыкать в землю трубкой. Кажется, в школе на уроках и то было интереснее.
Однако, когда дошли в очередной раз до подножия скал, Димка, к своей большой радости, обнаружил нечто необычное. Он обратил внимание на странное расположение камней на косогоре.
Вообще, тут, на плато, камни имели в большинстве своем плитчатую форму. Но если повсюду они лежали плашмя, то тут часть из них стояла на ребре. Но и это бы ничего. Удивило Димку то, что эти «неправильные» плитки образовывали довольно правильные геометрические фигуры – окружности, дуги, линии. Часто они бугром или кольцом выпирали над общей поверхностью вершины. Создавалось впечатление, будто кто-то специально уложил эти плитки в некие узоры.
– Алёна! – возбужденно подозвал Димка старшую. – Глянь: что это?! Что за странные знаки? Может, это следы древней цивилизации?
– Да, это следы, – кивнула студентка. – Но только не цивилизации, а мерзлоты. Это результат деятельности вечной мерзлоты.
– Шутишь? – не сразу поверил Димка. – Ну и ну! А почему они такие… геометрически правильные? Каким образом мерзлота выстраивает такие четкие круги?
Но Алёна объяснять не захотела (или сама не знала).
– Как-то выстраивает, – только и сказала она.
Димка счел нужным зарисовать эти загадочные фигуры в своем блокноте, который был у него постоянно под рукой – в кармане куртки.
Пройдясь дальше вдоль подножия скал, он наткнулся еще на одно загадочное образование. Это был весьма глубокий, Димке почти по колено, желоб, тянущийся параллельно скалам ровной линией. Неугомонный исследователь прошел немного по нему, но тот убегал вперед метров на пятьдесят или больше и терялся за уступом горы, то есть спускался, видимо, с вершины плато вниз.
– Дмитрий! Мы не на прогулке! – сердито окликнула его издали техник, которая уже перешла на другой профиль.
Мальчишка догнал ее и рассказал про необыкновенную борозду.
– Скажешь: это тоже действие мерзлоты? – с сомнением спросил он.
– А чего же еще?
Димка и сам не мог придумать никакого другого убедительного объяснения. Не окоп же здесь когда-то рыли…
– Алёна! – обратился он к студентке чуть погодя. – А что, зря говорят, будто тут, на гольцах, всякие необычные явления происходят? Часы будто в обратную сторону крутятся…
– Не знаю. У меня они крутятся нормально. Не отвлекай меня, пожалуйста. И не отставай.
Алёна весь маршрут сосала карамельки, и если бы Димка сильно отстал, он смог бы легко найти ее по конфетным фантикам.
Во время привала, пока пили молчком чай, Димка вспомнил, как он летел на вертолете через ущелье и какие там были скалы. «Жаль, что мы не работаем в тех местах», – подумал он.
– Алёна, – нарушил он молчание, – а почему Григорий Борисович выбрал для экспедиции такое скучное место? Тут ни пиков острых, ни ущелий… Даже медведей нет.
– Мы не пики покорять сюда приехали и не охотиться, а искать полезные ископаемые.
– Какая разница, где их искать? Горы – они везде горы.
– Везде, да не везде одинаковые.
– Не одинаковые – это точно! – согласился Димка. – Откуда они вообще взялись, все эти горы? – обвел он рукой вокруг. – Не мерзлота же их породила?
Алёна наморщила лоб.
– Ну, откуда… – проговорила она не совсем твердо. – Считается, что где-то на границе рифея и кембрия
[8], это примерно пятьсот миллионов лет назад, на юге Сибири происходило горообразование, байкальская складчатость… Но лучше бы ты Григория Борисовича расспросил. И насчет той своей борозды заодно.
Глава 12. Необычные явления
С Григорием Борисовичем и Фомичом они встретились около шести часов вечера на подходе к лагерю. Димка не замедлил спросить у Шмырёва про горы и про борозду.
– Насчет образования гор тебе лучше к тектонистам
[9] обратиться, – пробурчал геолог. – Это их вотчина. Я поисковик, и мое дело – полезные ископаемые. А что там у тебя за борозды – это надо на месте смотреть.
– У нас хватает работы, чтобы еще на всякую чепуху отвлекаться, – тотчас встрял Фомич.
– Бугры, борозды – это обычно проделки мерзлоты, – договорил Григорий Борисович. – Мерзлота – это тебе не хухры-мухры.
– Все его куда-то не туда тянет, – гнусаво проворчал Фомич. – Турист – он и есть турист.
Димке бы смолчать, но он в этот раз не удержался.
– Никакой я вам не турист! – выговорил он отчетливо, чувствуя, как его охватывает нервная дрожь.
– Да и турист негодный, – продолжал еще более язвительно геофизик. – Кашу сварить не умеешь.
