— Ну, расскажи не секреты, что-нибудь интересное.
— Мама любит булочки с корицей. А еще читать книжки.
— А какие?
— Такие маленькие. На них еще тети с дядями целуются. У нас их много в полках. Хочешь, принесу?
— Нет, не стоит. Я понял, что за книжечки.
— А еще у нее холодные руки и ноги и она постоянно мерзнет, даже летом ходит в носках. Вот. И еще она самая красивая.
— Это я уже понял.
— И темноты боится, я всегда ее защищаю, когда мы смотрим страшный фильм.
— И как ты ее защищаешь?
— Накрываю одеялом.
— Ну да, это лучшая защита. Я так тоже раньше делал. Ну, хорошо, мама любит булочки с корицей, а ты что?
— Я все люблю, кроме манной каши и печенки. Фу, бяка, но мама говорит надо. Но я все равно не ем, когда она отворачивается, я отдаю печенку Жраке, а вот манку даже Жрака не ест, ее приходиться самому доедать. А еще рыбу не люблю, но иногда ем.
— Я тоже не мог терпеть печенку и манку. Манку отдавал дворовым собакам, у нас их куча была в деревне, а печенку съедала моя любимая Катька, это кошечка.
— Так у тебя не только собачка, но и кошечка есть?
— Нет. В смысле и кошка есть, но Катька давно уже умерла. Сейчас у меня другая пушистая подружка.
— Класс. Я тоже хочу кошку, но мама говорит, что они не подружатся со Жракой.
— Подружатся, главное время.
— А у тебя машина большая и железную дорогу ты мне подарил, значит, ты богатый?
— Ну как тебе сказать. Такой… Среднячок. Не понял да? — Антон отрицательно качает головой. — Ну, пусть будет богатый.
— Тогда мама не будет работать и оставлять меня в садике, ну если ты богатый? Она же может не работать?
— Безусловно. А что не нравится садик?
— Неа. Там все злые и еда невкусная, а каши похожи на сопли.
— О, да. Как же я тебя понимаю. Но знаешь, садик же скоро закончится, и в школу пойдешь. Так что мама все равно не сможет с тобой быть весь день.
— Наверное.
— Все нарезали, теперь можно приступать к плите.
— Всем доброе утро. — На кухню вошла Ира. Жаль, что халатик сняла. На ней черная водолазка и джинсы. — Артем, можно вас на минутку? — Стоит и выжидающе смотрит на меня, а мне жуть как не хочется никуда идти, сейчас выгонит к чертям собачьим, а я даже пожрать не успел и ничего толком не наладил. Как бы ни хотел, а все равно придется. Оставляю омлет и иду вслед за Ирой. Далеко же чешет, вплоть до самого туалета.
— Артем…
— Клянусь это не я. Я очень чистоплотный и всегда поднимаю и опускаю крышку унитаза. Никаких посторонних капель от меня быть не может. Наверное, это сделал Антон.
— Вы неподражаемы.
— Ну, наконец-то, я уж думал, ты никогда не признаешься мне в симпатии.
— Это не признание в симпатии. Ну да ладно. Что вы сказали Антону?
— Да я много чего говорил, так и не вспомнишь.
— Ну, хватит. Он явно спрашивал, что вы здесь делаете. Что вы ответили?
— Что ворую вашу колбасу.
— Иногда нужно быть серьезным.
— Не поверишь, но я серьезно так ответил. Ир, чего ты грузишься? Антон ребенок, но он все понимает. Ничего такого страшного я ему не говорил. Просто сказал, что мы будем видеться, потому что я буду часто вашим гостем. Он, между прочим, этому был только рад.
— Артем. — Кладет мне руку на плечо, а вот это что-то новенькое. — Он ребенок и как любой мальчик хочет в вас видеть своего отца. Пожалуйста, не давайте ему пустых надежд.
— Не буду я ему давать пустых надежд. А вот ты, пожалуйста, сама не тормози и будет все хорошо. Можно я у тебя поем, а потом уже выгонишь?
— Я не собираюсь вас выгонять.
— Ну, так это прогресс получается. Отпразднуем это омлетом. Пойдем, если не хочешь, чтобы я сожрал вместо яиц тебя. — Беру Иру за руку и сам веду на кухню.
— А давайте погуляем все вместе со Жракой, там снежок выпал. — Ну, молодец пацан, не то, что некоторые, разрулит ситуацию как надо.
— Не получится, Тоша. Ей пока нельзя гулять. Максимум отнести на снег и обратно домой.
Определенно мне нужно купить успокоительное, иначе озверею. Эта девчонка реально меня скоро доконает. Включаю плиту, наливаю масло и выливаю омлет. Ну, хоть одна радость в жизни, поем от души. Пока омлет готовится, Ира ставит чайник и делает два кофе и какао для Антона. Пока ем омлет, мысли катятся в нехорошую сторону, может напоить Иру, тогда расслабится? Нет, это конечно крайняк, но ума не приложу, как заполучить хоть чуточку ее внимания.
— Вкусно. Мамуля, не обижайся, но этот омлет вкуснее твоего. — Я бы на месте Иры обиделся, а она сидит и улыбается. Я то думал, что в женщинах разбираюсь, а стало быть, нет.
— Согласна. Очень вкусно. Вы молодец, Артем.
— Еще какой.
Дальше едим молча, изредка поглядываю на Иру. Водолазка ее, откровенно говоря, бесит. Зачем цеплять на себя этот траурный мешок непонятно. И волосы. Зачем им постоянно прятать? Тогда уж побрейся налысо и на заколках можно сэкономить.
— Ну, так что?
— Что? — Я так задумался, что не заметил, как кухню покинул Антон, а Ира о чем-то спрашивала.
— Я чем-то обидела вас?
— Нет. Просто задумался. Ладно, не буду тебя больше доставать. Спасибо, что приютила, надеюсь это не в последний раз.
Встаю со стула и иду в коридор. Надеваю обувь и пальто.
— Там холоднее, чем вчера.
— И?
— А вы в пальто. Хотите шарф дам?
— Не надо. Меня любовь греет.
— Артем.… А что вообще происходит…. Между нами?
— Отношения, Ириша, отношения! У тебя есть ровно два дня, чтобы привыкнуть к этой мысли и перестать выкать. Все, до понедельника.
Понедельник начался бодренько и со вкусом. Точнее со вкусом корицы. По дороге на работу заехал в булочную и купил булочки с корицей. Будем брать Иришу едой, хотя сам не прочь на них покуситься. Приезжаю на работу раньше обычного, располагаюсь в кресле и тут беда пришла внезапно, громко звеня ведром и другим уборочным инвентарём
— Доброго утречка. — Вот теперь я в этом сомневаюсь.
— Доброе.
— Я вам принесла подарок.
— Не стоило тратиться, Мария Ивановна. — Стыдно признаться, но я уже боюсь эту бабку. Утиной походкой она подходит ко мне с каким-то свертком.
— Разворачивайте, вам должно понравиться. — Беру сверток, мысленно молюсь и разворачиваю.
— Это меховые трусы и пояс.
